Мерседес клуб (Форум Мерседес). Mercedes-Benz Club Russia > Mercedes-Benz Lifestyle > Про все > удивительное рядом (история,факты, биография))
Семья, здоровье, хобби, техника для дома, гаджеты, любые жизненные темы.
Поиск Сообщения за день Все разделы прочитаны
Авторизируйтесь, чтобы получить доступ ко всем функциям форума
Ответить в теме
Старый 18.09.2019, 10:56   #621
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
После разгрома у Шоле обе стороны очутились на "решающем перепутье".

Вандейцы могли либо разбежаться по лесам и продолжать уже чисто партизанскую войну, либо попытаться предпринять какой-то отчаянный шаг, который смог бы переломить ситуацию. Новый генералиссимус КРА Лярошжаклен созвал военный совет, на котором умирающий Лескюр предложил вернуться к "самому первому" плану - перейти через Луару и по правому берегу ее атаковать Нант, взять его и объединиться с Шареттом, который еще держался в приморской Вандее.
Но победило мнение другого командира, принца Антуана Филиппа де Тальмона де Ля Тремуйля, аристократа и бывшего адъютанта графа д'Артуа. Принц был человеком амбициозным и увлекающимся, и потому предложил супер-план - переправиться через Луару, но идти на северо-запад, в Нормандию.
По пути можно было получить помощь от повстанцев в Бретани, а на нормандском берегу можно было связаться английским флотом (а далее, естественно, Тремуйль планировал победоносное наступление на Париж).
Этот план понравился Лярошжаклену и большинству командиров, и армия в примерно 20 000 человек и с таким же количеством женщин, стариков и детей форсировала Луару, двинувшись на Лаваль.
Поход этот получил название "Поворот на норд-вест" (Virée de Galerne).

Одновременно с этим в угадайку играли и в республиканской армии. Лешель (а на самом деле Клебер, на которого командарм сбросил всё реальное управление войсками) в итоге решил прикрыть все три направления: часть сил отправил к Нанту с генералом Луи Антуаном Вимё, другую часть оставил в Вандее с Франсуа-Николя-Бенуа Аксо против Шаретта, а с основными силами двинулся вслед за КРА.


Поход на северо-запад оказался удачным на первых порах, ибо за пределами "тыловой зоны" Западной армии войск было очень мало, да и в основном это была местная Национальная гвардия (ополчение "вооруженных поселян").
22 октября вандейцы без особых проблем взяли Лаваль, где к ним присоединились 6000 бретонских крестьян. Среди них был и знаменитый Жан Коттро, по прозвищу Жан Шуан (так на диалекте называли местный вид сов), глава подпольной организации в провинции Мэн, который уже больше года "боролся с режимом", пытаясь раздуть пожар мятежа. Он и его люди, тоже прозванные "шуанами", приняли деятельное участие 24 октября в бою у Ля Гравелля, где всего 800 повстанцев разбили колонну генерала Огюстена де Л'Эспинасса, убив и захватив в плен 1200 человек из 1800. А на следующий день, уже вместе с Лярошжакленом, шуаны побили преследовавший вандейцев авангард "синих" Вестермана у Круа-Батай.


26 октября у Антрама случилось одно из самых позорных поражений республиканской армии в этой войне.
Клебер задним числом во всем винил Лешеля, но позиция его и его биографов "все победы Западной армии одерживал Клебер, все поражения терпел Лешель" небезупречна.
Генералы - Клебер, Вестерман, Бопюи, Шальбо - просто увязли в спорах с Лешелем о плане атаки, и в итоге утром армия наступала на укрепившихся на высотах мятежников не несколькими колоннами, а одной, разворачивая дивизии "по очереди". Первым атаковал Бопюи, вторым Клебер, но они завязли в бою. А попытка ввести в дело дивизию Шальбо внезапно привела к тому, что составлявшие ее нацгвардейцы попросту... ударились в бегство еще до получения приказа. И в первых рядах бежал Лешель. Солдаты Клебера, у которых, по выражению их генерала, "всегда есть на спине уши", увидев такой фармазон, тоже бросились бежать. Труднее всего пришлось дивизии Бопюи, она понесла большие потери, а ее командир был убит. Остановить повальное бегство удалось лишь в окрестностях Анжера. "Синие" потеряли до 4000 убитыми и ранеными и 19 орудий, "белые" - 1800 человек убитыми и ранеными.

Такой позор требовал искупительных жертв.
Комиссар Конвента при Западной армии Мерлен из Тьонвиля арестовал Лешеля и сместил его с поста командующего (в ноябре он умрет в тюрьме Нанта, возможно, приняв яд). Возглавить армию предложили Клеберу, но тот отказался, передав временное командование Алексису Шальбо. В итоге Западную армию возглавил Россиньоль. Победа при Антраме дала вождям вандейцев время перевести дух и решить, что надо делать далее. Тут во весь рост проявиласть главная болезнь мятежа - партизанская "батькивщина". У каждого был свой самый верный план действий, на котором он усиленно настаивал. Наиболее осторожные призывали идти в Бретань, Стофле настаивал на первоначальном варианте - нормандский берег и английский флот, а Ля Тремуйль призывал немедленно идти на Париж.


После нескольких дней препирательств Стофле решил вопрос по методу Александра Македонского - взял свой отряд и пошел из Лаваля на север. Недовольным соратникам пришлось потянуться за ним. 2 ноября Лярошжаклен, Стофле и шуаны выбили местных республиканцев из Эрне, 3 ноября - из Фужера, затем мятежники заняли Доль. Но их главная цель, морской порт Гранвилль, оказал неожиданно стойкое сопротивление - 14 ноября его гарнизон отбил упорный штурм. Поскольку из Кана на выручку крепости уже спешила 18-тысячная армия (нацгвардейцы и вооруженные крестьяне), вандейцам пришлось отойти к Авраншу. Тем временем Россиньоль собрал потрепанную Западную армию и вновь бросился по следам КРА.

18 ноября его авангард у Понторсона во главе с генералом Огюстом Жозефом Трибу был поколочен Лярошжакленом. А 21 ноября состоялась очередная генеральная баталия, на сей раз у Доля. Силы были примерно равны - республиканцы имели 22 000 человек, КРА - 25 000 бойцов. Сильный натиск республиканцев во главе с генералами Вестерманом и Марсо опрокинул вандейцев и заставил их бежать. И тут в дело вмешался один священник, отец Дуссен, который вместе с женщинами и детьми из обоза смог пристыдить беглецов и заставить вновь ринуться в атаку. Расстроенные преследованием "синие" этого не ожидали и, в свою очередь, ударились в бегство. Баталия была ими проиграна. В отместку в тот же день по приказу революционного муниципалитета в Авранше, оставленном накануне повстанцами, перебили 800 пленных (мятежники и "подозреваемые в сочувствии") - так называемая "Резня в Авранше".


Россиньоль отступил, но вандейцы по-прежнему были отрезаны от моря, и их вожди под давлением недовольства простых повстанцев решили вернуться в Вандею - захватив Анжер и переправившись через Луару назад, на левый берег. Но гарнизон Анжера эти планы разрушил, 3 и 4 декабря отбив два штурма, а Марсо, сменивший в роли командарма Западной армии добровольно сложившего с себя после Доля полномочия Россиньоля, вышел в тыл повстанцам. И Лярошжаклен сотоварищи порешили идти в Мэн - к "очагу" движения шуанов. 8 декабря у Ля Флэш КРА попала в западню - на переправе через реку их встретил гарнизон города (5000 человек), разрушивший мост, а сзади подходил Вестерман с авангардом Западной армии. Тут командирскими способностями блеснул Лярошжаклен - посадив на крупы нескольких сот кавалеристов по пехотинцу, он отправился вверх по реке искать переправу и нашел два парома, с помощью которых перешел на другой берег и ворвался в Ля-Флэш с иной стороны.

Гарнизон бежал, Лярошжаклен быстро починил мост, перешел по нему и, переправив обоз в город, отразил атаки Вестермана. 10 декабря мятежники вошли в город Ле-Ман, обратив в бегство его гарнизон под командой генерала Луи Антуана Жана Шабо у Понтльё. Однако Марсо не был ни Лешелем, ни Россиньолем, к тому же Клебер теперь был его полноценной правой рукой (и другом) - уже через два дня Западная армия вся (кроме одной дивизии, оставшейся охранять Анжер) была у ле-Мана. Против сократившейся до 18 000 комбатантов (и около 20 000 раненых, женщин, стариков и детей в обозе) Католической роялистской армии "синие" выставили 20 000 солдат. 12-13 декабря вандейцы были разбиты в пух - 10-15 000 убитых и 5-10 000 пленных (обе цифры - вместе с некомбатантами).


Остатки КРА потекли к Луаре, чтобы искать место, где можно переправиться на левый берег. 16 декабря в Ансенисе Лярошжаклен и Стоффле увидели на другом берегу несколько барж с сеном и решили переправиться на небольшой барке, которую мятежники несли с собой, чтобы пригнать эти баржи на другой берег. Но стоило им обоим достичь левого берега, как появилась канонерская лодка республиканцев и сорвала возможность переправы. Без оставшихся на другом берегу двух самых авторитетных вождей КРА пошла далее по берегу, пока ее 23 декабря у Савенэ не нагнали Клебер и Марсо. Особых шансов не было - 6000 комбатантов и столько же раненых, детей, стариков и женщин не могли долго и эффективно сопротивляться 18 000 солдат.

Это уже был не разгром, а уничтожение - от 3000 до 7000 человек (цифры очень неточные, ибо разные у разных авторов) были убиты на поле боя, 600 человека были казнены по приговору военно-полевого суда, 1700 пленных, в основном детей и женщин, были заключены в тюрьмы Нанта, где почти все погибли в ходе кампании "большого террора", развязанной представителем Конвента Жана-Батиста Каррье. Спаслось всего от 2500 до 5000 человек. К слову, в этом бою впервые как самостоятельный командир проявляется впоследствие знаменитый вождь шуанов Жорж Кадудаль.


Жан "Шуан" Коттро и "Нантские утопления" - ужасти большого террора
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 18.09.2019, 11:56   #622
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
АдЪ и колонны

Католическо-роялистское дело в Вандее после погрома в Савенэ окончательно бы заглохло и потухло, когда б не Франсуа Атаназ де Шаретт.
Он еще до битвы у Шоле "откололся" от основных сил КРА и взял курс на "самостийность", которая всегда была ведущей чертой его как руководителя, со всеми плюсами и минусами такой позиции.
Пока повстанцы, ведомые генералиссимусом Лярошжакленом, развлекали себя "Поворотом на норд-вест", Шаретт и его подручные продолжили "черное и неблагодарное" дело партизанской войны в самой Вандее.
Он и его полевые командиры дали баталии у Руана (25 ноября, выиграли), у Ля Гарнаша (27 ноября, проиграли), на острове Буэн (6 декабря, проиграли), у Буа-дё-Кене (7 декабря, выиграли), у Леже (8 декабря, проиграли), у Катр-Шмэн (11 декабря, выиграли), у Машкуля (31 декабря, выиграли), снова у Машкуля (2-3 января 1794 года, проиграли). Это были чисто партизанские стычки отрядов по нескольку сотен человек с результатом "пульнули - разбежались".

Однако пока Шаретт играл в "лё казак - лё бандит", его визави, командир оставленной в Вандее дивизии Западной армии Николя Аксо, смог 2-3 ноября нанести еще один "статусный удар" по мятежу - напал на остров Нуармутье, где вандейцы держали своих раненых и припасы, и захватил его.
Многие перевезенные сюда после сражения у Шоле мятежники попали в плен и были казнены, и среди них - генералиссимус КРА д'Эльбё, который был еще так слаб, что для расстрела его привязали к стулу. Всего "синими" были убиты от 1500 до 2000 пленников. Шаретту оставалось стиснуть зубы и продолжать свою "малую войну" - у Сен-Фульжана (8-9 января, проиграли), у Грала (11 января, проиграли).

Тем временем Лярошжаклен и Стофле, отрезанные от своих людей, погибших у Савенэ, смогли каждый набрать новый отряд и продолжить борьбу.
Правда, 28 января Лярошжаклен погибает, и довольно нелепой смертью - поскакав впереди своей свиты, чтобы увидеть пленных республиканцев, генералиссимус КРА натолкнулся на двоих гренадеров, еще "не совсем пленных", один из которых всадил в него пулю.
Но 1 февраля 1794 года Стофле побивает республиканцев у Гесте, 2 февраля Шаретт побеждает у Шоше, 8 февраля Стофле в очередной раз берет Шоле, слегка реабилитируя последнюю неудачу тут войск КРА. 10 февраля Шаретт уже побивает у Сен-Коломбэна большой 4-тысячный отряд генерала Флорана Жозефа Дюкенуа. 14 февраля Стофле терпит неудачу у Бопро, 24 февраля отыгрывается у Брессюира - в его отряде уже около 5000 человек, масштаб мятежа снова растет.

Тем временем.... 30 декабря 1793 года закончилась чехарда командующих Западной армией - вместо Марсо, отбывшего с Клебером на Восточный фронт, командующим (и уже надолго) был назначен Луи Мари Тюрро, генерал с холодным умом, таким же сердцем и рыбьей кровью - потому что он сухо и бесстрастно предложил Конвенту два плана.

Первый - "гуманный", который призывал к смягчению уже развязанного террора, введению мер, которые позволили бы добиться симпатии крестьян, и пр.

Второй - то, что получило впоследствии название "адских колонн" (причем так их называли сами республиканцы, для устрашения), не просто концентрическое движение от границ Вандеи к центру с истреблением всего, что причастно к мятежу, но и строительство по пути укрепленных лагерей, чтобы удерживать захваченную территорию. Якобинский террор зимой 1794 года был в самом апогее, и, как нетрудно догадаться, Робеспьер сотоварищи выбрали второй вариант.

Не будем подробно описывать всю эту страшную, душную и вязкую картину - "адские колонны" ползли по Вандее с февраля по май 1794 года, выжигая деревни и убивая-насилуя практически всех, кого в них находили.
Жертвами этого геноцида в самом чистом виде стали, по разным оценкам, от 20 000 до 50 000 человек, в основном гражданских.
Цели своей они так и не достигли - масштаб зверств ужаснул даже Робеспьера, который сместил и вызвал в Париж для разбирательства Каррье, а Тюрро был в мае смещен с поста и отправлен комендантом на остров Бель-Иль, а затем вообще арестован.


Вандейцы же ожесточились до крайности, и если до тех пор убийства и казни пленных с обеих сторон были эпизодическими, то теперь и "белые", и "синие" взяли себе за правило пощады никому не давать….

1 марта у Ля-Рош-сюр-Йона республиканцы побивают Шаретта, 21 марта он берет реванш у Клузо, причем в этом бою погиб генерал Аксо - окруженный мятежниками, он выстрелил в ближайшего и был застрелен в ответ.
23-25 марта у Мортаня Стофле разбивает "синих". Среди вандейцев, лишившихся сразу почти всех своих авторитетных командиров - в могилах лежали Кателино, д'Эльбё, Лярошжаклен, Боншан, Лескюр - выдвигается новый лидер, Гаспар де Мариньи, бывший артиллерийский офицер.

В апреле 1794 года он, Стофле, Шаретт и еще один вожак, Шарль Сапино де Ля Рэри, бывший офицер, подписывают между собой пакт о разделе территорий и полномочий, становясь четырьмя "генералами КРА".
Но Мариньи отличается маниакальной даже для вандейцев жестокостью, постоянно убивая всех взятых в плен республиканцев. А еще он не желал признавать авторитет и власть "стариков" Стофле и Шаретта, что привело к открытому конфликту - сами друг друга на дух не переносящие, два "столпа КРА" объединили усилия, и на военном совете всех полевых командиров 25 апреля они обвинили Мариньи в измене и неисполнении приказов, и он 22 голосами против 10 был осужден на смерть. Правда, привести приговор в исполнение удалось только 10 июня, когда Мариньи попал в руки людей Стофле. Обиженые на обоих генералов, его люди ушли в отряд Сапино, который голосовал на совете против казни.


КартинкЕ
1. Тюрро на белом коне усмиряет Вандею
2. Жан-Батист Каррье, "жертва террора"
3. "Кровавый" Мариньи, жертва репрессий
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 18.09.2019, 12:32   #623
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Контрабанда против революции

Если весной 1794 года восстание в Вандее шло на убыль, и о 40-тысячных армиях можно было уже только ностальгировать, то в другом месте бунт только вспыхнул и начал разгораться….

Немного предыстории
Жан Коттро зарабатывал на жизнь семейным бизнесом - контрабандой соли (из-за высокого налога на нее крестьяне предпочитали покупать соль не официально, а у тайных барыг, которых и снабжали контрабандосы). Папа его это делал, и все три младших брата Коттро это делали - а не было других занятий в их деревне. Непонятно почему (может быть, из-за характера их далекого предка, первым получившего сие прозвание) все в семье имели прозвище Шуан (на местном диалекте так звали сов), весьма, кстати, подходящее к их ремеслу.
Но серьезные проблемы с законом начались у 23-летнего Жана Коттро в 1780 году не из-за контрабанды. Точнее, не из-за нее одной - на почве "семейного бизнеса" они с приятелем подрались с двумя налоговыми агентами и убили их.
Далее история была темная - говорили, что Коттро сбежал из страны, а по другим данным, завербовался в далекий гарнизонный полк. А когда спустя пять лет его всё же арестовали, адвокат так ловко повел дело, что те свидетели, которые еще были живы, отказались от показаний, и Шуан, просидев под следствием год, отделался за убийство тремя годами в работном доме, после которого стал слугой в семье адвоката Алексиса Оливье, кстати, сына его кузена.

Кода началась революция, семья Коттро отнеслась к ней крайне негативно.
Во-первых, был отменен налог на соль - каковое благодеяния для крестьян уничтожило бизнес многих поколений Шуанов.
А во-вторых, сестры Жана активно "впряглись" за не присягнувших священников их округи и "пострадали за сие" (одну из сестер даже посадили в узилище). И хотя сам Коттро и его братья не были сильно религиозны, они с лета 1792 года начинают мелькать среди роялистов, сколачивавших "банды" - младший брат, вспоминал, что у них была шайка из 17 человек, которая втихаря "занималась всяким".
К весне 1793 года за голову Коттро даже объявили награду, и "борец с революцией" хотел сбечь в Англию - но, по легенде, не смог найти лодку и провожатого. Так что "оставалось бороться" !!
13 мая 1793 года братья Коттро грабят мэрию Генеста, захватив 20 ружей, и начинают "партизанскую борьбу". Впрочем, сильно большого отряда собрать не удалось, и "борьба" сводится к убеганию от национальной гвардии и нападениям на пяток-десяток республиканских солдат.

Такой дурью шуаны (так уже стали называть всех в отряде) маялись до октября 1793 года, когда "повернувшие на норд-вест" вандейцы дошли до Лаваля. Коттро присоединился к ним, возглавив сильно выросших в числе местных добровольцев, активно участвовал в сражении у Антрама и в целом "двигался" вместе с КРА до самого ее поражения у Ле-Мана 13 декабря 1793 года.
Затем шуаны укрываются в Мизедонском лесу, спасая священников, женщин, детей и совершая вылазки. Они даже пытались спасти принца де Ля Тремуйля (того самого, что уговорил вождей КРА отправится в "Поворот на норд-вест"), который после того, как Лярошжаклен и Стофле оказались отрезаны в Ансенисе , хотел возглавить вандейцев, но не получил большинства голосов и оставил армию, перейдя на "нелегальное положение".

В январе 1794 года принца схватили и казнили - шуаны намеревались его спасти, но "не шмогли". А позже пришел черед и самого Жана Шуана - в июле 1794 года в ходе внезапной стычки с "синими" на какой-то ферме он был ранен в живот и умер 28 июля. Он никогда, за исключением участия в походе вандейцев, не командовал большим отрядом - все его "молодцы" сосчитаны и внесены в список, и их чуть меньше сотни. Однако в качестве "зачинателя движения" и "отца родного" Жан Коттро Шуан остается одной из "легенд белого дела".

Когда бретонское шуанчество восстало

Групп и отрядов, подобных тому, который сколотил и с которым орудовал Жан Коттро, с 1793 года в Бретани, Мэне и Нормандии было много, и в каждой выдвигался "на первые планы" свой "батька" - Эме Пике, шевальё де Буагюи, прозванный "Маленьким генералом", в окрестностях Фужера; Жан-Луи Третон по прозвищу "Серебрянная нога" в Мэне; Аматёр-Жером Лё Бра де Форж, шевальё де Буаарди в Кот-д'Нор (Бретань); Пьер Гиллемо по прозвищу "Биньянец" (местечко такое - Биньян) в Морбиане (Бретань); Жорж Кадудаль, позже прозванный "Генералом Жоржем Гедеоном" окрестностях бретонского Ванна; Арман-Шарль Тюффен, маркиз дё Ля Руэри, сновавший "по нелегалке" от Бретани до Мэна и контактировавший в том числе с Жаном Шуаном; Пьер-Матюрэн Мерсье по прозвищу "Вандеец" (из-за участия в "Повороте на норд-вест") в Кот-д'Нор (Бретань); Луи де Фротте по прозвищу "Блондель", вожак шуанов Нормандии; Мари Поль де Скепо де Буа-Гиньо, родич со стороны жены самого Боншана. И т.д., и т.п. .Описание их всякоподвигов порвет мозг, ибо в основном это были "серые будни партизан-подпольщиков" - нападения нескольких человек темной ночью на черных врагов...

Факт в том, что всех их всколыхнул "Поворот на норд-вест", многие в нем участвовали, присоединившись к КРА, и, несмотря на поражение ее при Савенэ, идея "объединиться и завести свою Вандею с преферансом и монашками" повисла в воздухе.


Удалось это в итоге Жозефу-Женевьеву, графу де Пюизе, видному политику из Нормандии, начинавшему как революционер-конституционалист, но после свержения и казни Людовика XVI и падения жирондистов перешедшего в лагерь роялизма.
Он обосновался в Англии и стал "дистрибьютором" подполья в Бретани и Нормандии (местах, куда можно было попасть из Англии с моря), распределяя между "борцами" средства от графа д'Артуа и правительства Питта, собирая инфу и выезжая "нелегалкой" на места для свиданий с "батьками". Не все "шуанческие" лидеры признали его за главного, но большая часть соглашалась на его полномочия "верховного координатора".

Весной 1794 года Пюизе попробовал в первый раз объединить несколько отрядов "ради великой цели". Примерно 800-900 местных шуанов под его командой (Буагюи с 300 повстанцами по непонятным причинам его "кинул" и не пришел) выступили в поход на Ренн, и 3 мая у Беиньона поколотили 1200 "синих" под командой некоего полковника Доре. Но 7 мая разбухший уже до 1200 шуанов отряд Пюизе был встречен 2000 республиканцев генерала Лякомба у Лиффре и скорее разогнан, нежели разбит - всего 50-80 шуанов было убито и 15 взято в плен, остальные разбежались в разные стороны. Пролетев с ролью великого генерала, Пюизе возвратился в Англию.

Не обескураженный неудачей, он снова сгенерировал суперплан к лету 1795 года - высадить в Бретани отряд роялистов-эмигрантов, вокруг которого объединятся все шуанские "батьки" и... Далее перспективы были туманны, скорее всего, как обычно, планировались всеобщее восстание королялюбивого крестьянчества и победоносный поход на Париж. Для этого в Англии был сформирован корпус из примерно 5000 роялистов-эмигрантов под командой Луи Шарля Лё Ката, графа д'Эрвильи. Надвигался день "решающей битвы"...


Жозеф де Пюизе
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 18.09.2019, 12:56   #624
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Полуостров смерти

16 июня 1795 года началась грандиозная операция по высадке экспедиционного корпуса эмигрантов на полуостров Киберон (департамент Морбиан, Бретань).

60 транспортных судов под охраной 9 военных кораблей повезли 5500 роялистских солдат и 60 орудий.

21 июня конвой достиг побережья, но тут появилась французская военная эскадра из Бреста под командой адмирала Луи-ТомА Вилларе де Жуайёза из 13 кораблей.

Командир охраны конвоя, британский адмирал Джон Борлейз Уоррен, не решился вступать в бой при таком соотношении сил, и послал за помощью к патрулирующей неподалеку побережье эскадре адмирала Александра Худа Бриджпорта, который напал на Жуаёза с 14 кораблями и знатно поколотил 23 июня 1795 года в битве у острова Груа - захватив 3 корабля.

Итак, море было очищено от препятствий ив тот же день вечером два разведчика высадились на берег и проверили, не сидят ли в кустах "синие".

25 июня Кадудаль и 5000 шуанов, сбежавшихся со всей Бретани, заняли близ бухты городок Карнак.
Воодушевленный Пюизе настаивал на немедленной высадке всех сил и быстром марше на Ванн. Но именно в этот день д'Эрвильи получил письмо от одного "доброжелателя" из числа эмигрантских кругов, который "предупреждал", что Пюизе - "английский шпион", и действует не в интересах "белого дела", а "отрабатывает гинеи", и "с ним надо максимально осторожно, и глаз да глаз".

Вожди экспедиции на этой почве поругались, и первые эмигранты высадились на пляже Карнака только 27 июня.

В этот же день первый отряд "синих" из 200 человек под руководством полковника Бальтазара Романа попытался напасть на шуанов у холма Мен-Мишель, но отважный Венсан де Тинтаньяк с 700 человек покушение его отразил. В этот же день высадка корпуса д'Эрвильи была завершена (а чего их там было высаживать-то, всего 5000 человек).
Но роялистский генерал оказался изрядной быдлятиной. Англичане продолжали выгружать оружие и снаряжение для сбегавшихся с округи шуанов, многие из которых, естественно, не умели с ним обращаться как следует - было даже несколько раненых. Это и отсутствие дисциплины возмутили старого вояку (интересно, он на самом деле ожидал, что к нему подойдут полки Мэзон дю Руа?), и он разорался в ключе "с таким сбродом у нас ни хрена не выйдет!".

Дошло до того, что когда 28 июня на пляже епископ Доля Юрбан Рене де Эрсе проводил торжественную мессу для всех собравшихся под белые знамена роялистов, д'Эрвильи демонстративно ушел слушать богослужение в собор Карнака.



Тем не менее, в итоге к 29 июня 1795 года у Карнака собралось до 10 000 шуанов под руководством Кадудаля, Тинтаньяка, Жака де Вобана Пьера-Матюрена Мерсье, Поля Буа-Бертло и др. 28 июня все "генералы и полковники" держали военный совет, чтобы определиться с тем, что делать далее.

Шуанские "батьки" были за "уже сделать что-нибудь", но д'Эрвильи закатил скандал, отказавшись подчиняться Пюизе как командующему и настоял на том, чтобы в Лондон был послан катер для подтверждения полномочий того от графа д'Артуа. 15 000 роялистов по-прежнему сидели в лагере у Карнака.

Тем временем "зрада" продолжалась - всё тот же "доброжелатель" (Шарль Бротье, ученый-математик, роялист и изрядный интриган) удержал очередным посланием "про английских шпионов" от похода к Киберону шуанов Мэна.

До Эме де Буагюи весть о высадке вообще дошла тогда, когда "синие" заблокировали все пути к бухте Киберон, и он со своими 5000 человек "не успел, опоздал".

А вот соперник у них был такой, который времени зря не терял.

Силы республиканцев в округе возглавлял командующий Армии берега Бреста генерал Луи Лазар Ош, уже достаточно высоко взошедшая звезда французской революционной армии. В виду чрезвычайного положения ему быстро подчинили еще и Армию берега Шербура и Западную армию (ее командующий Канкло был болен и находился о те времена в Париже на излечении). Уже 30 июня Ош с весьма скромными силами (примерно 2500 человек) предпринимает разведку боем у Ландевана и Оре. Шуаны отбились, хотя и выказали в бою прискорбный недостаток дисциплины.


Наконец, 1 июля д'Эрвилье позволил поднять зады своих драгоценных солдат и, по настоятельным просьбам шуанов, обложил форт Санкюлот (бывший Пентьевр), заграждавший путь из Киберона к Ванну.

На его захват ушло три дня, причем никаких подвигов совершено не было - как было в первый день в форте 700 республиканцев, так и в плен 3 июля сдались 700 человек (400 перешли на сторону роялистов, 300 были отвезены на английские суда как военнопленные). Блестящий успех, ничего не скажешь.

А у Оша уже было 13 000 человек (войска подходили со всей округи), и он 3 июля снова напал на шуанов в Ландеване. Тинтаньяк несколько раз отбивал городок, но 5 июля был вынужден отступить.

6 июля Лазар Ош дал своим подчиненным приказ начинать "операцию Полукольцо" - генералы Жан Жозеф Эмабль Юмбер, Жан Андре Валлето и Луи Лемуан начали атаки на Эрдеван, Плуарнель и Карнак. Вожди шуанов просят у д'Эрвильи подкрепления, и тот отправляет в бой полк лоялистов, но очень быстро присылает приказ вернуть его.
7 июля повстанцы решили отходить на полуостров Киберон, оставив Карнак и Плуарнель, и отряд Кадудаля весь день прикрывал отход, спасшись в итоге к вечеру в форте Санкюлот. 8 июля генерал роялистов снова соизволил поднять задницу и во главе 2000 человек пошел в атаку на Сан-Барб, небольшую деревню у Плуарнеля, но был отбит Юмбером. Вечером Ош напишет: "Англо-эмигранто-шуаны заперты на Кибероне моей армией, как крысы".


9 июля новый военный совет роялистов решил назначить общую атаку на Плуарнель, чтобы прорвать блокаду "синих".
15 июля пришло подтверждение полномочий Пюизе из Англии, и он снова стал единоличным вождем экспедиции.
Но к Ошу подходили подкрепления - его армия выросла до 18 000 человек. Посему состоявшаяся 16 июня атака шуанов и роялистов на Плуарнель в количестве 5500 человек была республиканцами легко отбита, несмотря даже на высадку десанта под руководством Вобана у них в тылу.
В этот же день отряд Тинтаньяка, 5000 человек, одетый в британские мундиры (для психологического устрашения врага) и получивший за это прозвище "Красная армия", предварительно высадившийся в другом месте, атаковал Жосселен. Бой был так себе - с обоих сторон погибло по десятку человек, но город захватить не удалось.
Зато 18 июля "красноармейцы" заняли замок Коэтлогон и отбили нападение 500 республиканцев, пытавшихся его вернуть. Но в бою был убит Тинтаньяк (носивший чин генерал-майора и пользовавшийся большим влиянием у шуанов). 21 июля "красные" захватили с боя замок Кентен. В тот же день отряд другого вожака шуанов, Тюрпена де Криссе, захватил Сегре.

Но это были уже "отдельные подвиги ефрейтора на фоне общей задницы".
В ночь на 20 июля Ош решил, что достаточно уже силен для того, чтобы раздавить запертых на Кибероне роялистов. 15 000 "синих" против 8000 "белых" - исход сражения был предельно ясен. Случилось всё довольно быстро, и из вождей шуанов убитым оказался только генерал д'Эрвильи - "за всё хорошее". Остальные, в том числе и Пюизе, спаслись - кто на английские корабли, кто ускользнул под шумок. А шум был, ибо почти все роялисты сдались в плен - 6600 человек (в бою погибли только 250), из числа которых 750 были расстреляны на месте. К тому же распоясавшиеся республиканцы убили еще и примерно 700 гражданских. Оставшиеся в строю еще около 1000 эмигрантов (2-я дивизия генерала Шарля Эжена Габриэля де Виро де Сомбрёйя) отступили на морской берег, где утром 21 июля сдались республиканцам.
Разгром "великого похода белой армии на Париж" был полным.

Оставалась еще "Красная армия". Но возглавивший ее после гибели Тинтаньяка Жорж Кадудаль весьма предусмотрительно решил, что время регулярных боев за "белое дело" пока закончилось, и пора снова в заросли, на "нелегалку". И "Красная армия" превратилась в "Армию Морбиана"...

Картинки

Слишком чистый для всех этих подонков генерал Шарль Луи д'Эрвильи
и Лазар Гош, который всех победил
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 19.09.2019, 11:46   #625
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Французский бунт (Война в Вандее)
Эмигранты, 2-е издание, и всеобщий песец

Вернемся немного назад, в Вандею февраля 1795 года, где Шаретт подписал перемирие с командиром Западной армии генералом Канкло.

Некоторые "упертые" пожелали сделать вид, что эта "зрада" их не касается - 18 марта "независимые" напали на Шалон, 22 марта Стофле атаковал Сан-Флоран-лё-Вьёйль, но оба раза повстанцы потерпели поражение (Стоффле даже потерял свою единственную пушку).
Шаретт пока "держал мир" - до июня 1795 года, когда появившиеся из Англии эмиссары графа д'Артуа не помирили его со Стофле, а заодно и не произвели в "генерал-лейтенанты КРА". Эмигранты как раз готовили высадку в Кибероне, и им, естественно, нужна была поддержка этого мероприятия и в Вандее.

Так что 25 июня перемирие закончилось, и началась так называемая 2-я Вандейская война - 1500 "белых" разгромили 500 "синих" у Дез Эссарта. 28 июля Луи де Шаретт (брат Франсуа-Атаназа) захватил Больё-су-Ля-Рош, а 9 августа бывший "ангел света" Шаретт, едва не насмерть ссорившийся с соратниками из-за казней пленных, сам учинил резню в Бельвийе, где убили 200 (или 400) республиканских пленников. 11-13 августа Шаретт отгоняет "синих" от Сен-Жан-де-Мон, где несколько английских судов привезли вандейцам снаряжение и припасы.

А 12 сентября 1795 года началась эпопея на острове с труднопередаваемым названием Yeu что в 26 км от берега Вандеи. Там укрылись те немногие эмигранты, которые спаслись из бойни на Кибероне. И вот там с английских судов высаживается сам граф Шарль д'Артуа, брат номинального короля Людовика XVIII и лидер эмиграции в Англии. С ним был небольшой отряд роялистов, примерно 5000 человек, и куча всякой титулованной знати - постепенно подъезжали сыновья графа, Луи и Шарль, принц Луи-Анри-Жозеф де Конде и многие иные. Они всё ждали, когда на берегу напротив острова появится "генерал-лейтенант Шаретт" с 25 000 армией повстанцев, объединившись с которой они таки пойдут на Париж.

Но Шаретт слал лишь бодрые письма, что "он сейчас вот-вот подойдет". Потому что республиканцы предпринимали энергичные усилия к тому, чтобы ничего у него не вышло. Собрав к 25 сентября всего 9000 (а не 25 000) человек, генерал КРА столкнулся всего с 1100 "синих" генерала Анри-Пьера Далаажа у Сен-Сир-ан-Тальмондэ, и был побит, причем знатно, нанеся потерь человек на 400 ранеными и убитыми - Делаажа даже в империи, спустя много лет, сделают бароном Сен-Сиром).
В общем, великого соединения не получилось - эмигранты на бесплодном острове голодали, холодали и злились на Шаретта, обвиняя его в "подлом предательстве", вплоть до 21 ноября, когда решили, что зимовать-то тут точно не будут, и отплыли обратно в Англию.
Еще одна "вылазка бывших" в 1795 году завершилась бесславно, хоть и не так кроваво, как в Кибероне.

А Ош, ставший тем временем фактическим командующим всеми силами на океанском побережье Франции (Армия океанского берега), навязал вандейцам "малую войну", прибегнув к "старой доброй" стратегии концентрических колонн и занятия территории - только теперь у "синих" было 30 000 солдат, а "белые" нигде не могли собрать более тысячи-другой. 3-4 октября Сапино побеждает ну очень смешной отряд республиканцев (менее 200 человек) у Мортаня, 8 ноября Шаретта бьют у Муйерон-лё-Каптиф, 27 ноября - у Сен-Дени-лё-Шевасс. Далее вплоть до весны 1796 года следует череда мелких, но унылых поражений вандейцев в 100-500 мелких стычек - Шаретта и немногих оставшихся его соратников загоняли во всё более узкие кольца. В январе 1796 года Стофле, которого эмигранты (видимо, в пику Шаретту, которого винили в провале 1795 года) тоже произвели в генерал-лейтенанты КРА, был сильно побит и рассеян, а затем схвачен и казнен 4 февраля в Анжере. А 23 марта пришла очередь последнего из "отцов-основателей" Вандейского мятежа - при Гионьере отряд Шаретта, сократившийся до 45 человек, был разбит, а сам генерал-лейтенант КРА ранен и взят в плен - чтобы 29 марта быть расстрелянным в Нанте.


По сути, на сем и завершилась 2-я Вандейская война. Хотя Ош еще проводил "окончательные зачистки" в Вандее и Бретани перед тем, как в июне 1796 года официально заявить правительству, что мятеж роялистов подавлен. Небольшие ховавшиеся по лесам и болотам "последние горстки" (вплоть до 1800 года) в счет никто не принимал - всё равно со временем их становилось меньше и меньше. Крестьянчество кое-как, но примирилось с республикой (которая в 1796 году была уже совсем-совсем не такая, как в 1793), и социальная база для сопротивления исчезла. События пришли к своему финалу., и страсти улеглись... Года примерно на четыре.

Картинки

Граф Шарль д'Артуа, будущий король Карл Х и Казнь Шаретта
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 17.10.2019, 14:11   #626
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Шапки и юбки
- Восточная война (1853-56 гг.) между Российской империей добра и Свободным миром.

После всемирно-исторической победы в кампании 1812 г., когда Россия неопровержимо доказала превосходство крепостного строя над антихристом и бывшим задушевным другом Бонапартием, статус России как великой европейской державы, приобретенный в правление Екатерины II Великой, был окончательно подтвержден. Империя гордо восседала на Венском конгрессе, на равных обсуждая вопросы восточно-европейской политики.
К сожалению, иногда в России бывает так, что внешняя победа не оборачивается внутренними реформами: крепостное право, экономически, политически и исторически давно уже не оправданное, пудовой гирей висело на нетвердых ногах империи. Победителю Александру I заниматься этим было не досуг - император интересовался вопросами космического и межпланетного характера, а потом кротко умер. Сменивший его при весьма позорных событиях Николай I был неплохим человеком, неспособным занимать место полкового командира в приличной армии. Теперь он отвечал за судьбы империи, население которой доходило по полусотни миллионов.
Нельзя сказать, чтобы Россия при Николае управлялась как-то особенно дурно или плохо - этого не было. В определенном смысле, эпоха его правления может быть названа даже эпохой расцвета, но это цветение не приносило плодов, увы. Годы, тучные годы были растрачены впустую - на войны с поляками, на борьбу за легитимистский принцип в Европе, за *стабильность морга*.
В это время в Европе происходил очередной научно-технический, политический, культурный и т.д. прорыв и суп в кастрюльке действительно можно было привезти на пароходе из Парижа, чем поражал своих слушателей литературный Хлестаков. Император Николай понимал несовершенство собственного правления, но как и все слабые люди, наружно держащиеся твердо, успокаивал себя тем, что эти вопросы придутся на правление его сына или внука, ему же остается лишь содержать механизм в порядке. Что он и делал, с упорством вызывающим некоторую симпатию.

Восточный вопрос
Османская империя той эпохи может быть злобно переиначена в современную нам Российскую Федерацию: политической свободы все еще не было, но реформы шли. Голосовать было нельзя, но говорить - о, говорить можно было сколько угодно, особенно в кофейнях. Опять же - янычар разогнали, а реформы - реформы идут. И потом - все смутно помнили победы прошлого, которые были одержаны когда-то и где-то. Специально обученные люди рассказывали собравшимся туркам о победах зеленого знамени пророка над ордами неверных. Огромная восточная империя шумела и бурлила не просыпаясь. Она служила неким зеркальным отражением той, соседней николаевской России, с которой в прошлом, 18 веке, ей доводилось не раз скрещивать сабли, каждый раз все менее успешно.
Россия победоносно давила поляков и венгров, воевала на Кавказе. Османская империя неудачно воевала с восставшими греками, египтянами и теми же русскими. Некоторые победы над персами утешали мало, ибо персов побеждали все кто имел такое желание.
В тридцатые годы 19 века казалось, что империя обречена и вот-вот умрет. По Европе ходили разговоры о больном человеке и его наследстве.
Со времен императрицы Екатерины, Россия имела конкретные военно-политические задачи на Балканах и в Малой Азии, видя конечной целью воссоздание, в рамках своей империи, византийского наследия. Но если при Екатерине эта цель носила более конкретный характер десанта на Босфоре, взятия Царьграда и прямой аннексии, то Николай и тут придерживался тактики непоспешания.
Он видел этот раздел как серию постепенных ампутаций, в согласии с Англией и, возможно, Францией. К сожалению для Николая, Англия ни в малейшей степени не разделяла это стремление. Находящаяся на более высоком уровне, нежели примитивная империя Николая, Англия попросту контролировала голову Османской империи, торгуя и обогащаясь. Заменять это экономическое господство над всей империей призрачной военной интервенцией в отдельные ее части тогда никак не входило в английские планы.Чего-то другого Россия предложить не могла, а в силу поставленных ею задач она неизменно проигрывала борьбу за влияние в Константинополе.
Франция в сороковые годы предпочитала делать свою игру, поставив на созданный ею Египет. Эта политика провалилась благодаря англо-австрийской интервенции, после чего французы занялись своими революциями и переворотами, выйдя из игры.
Таким образом, успешный первоначально курс Николая на медленное разрушение Османской империи постепенно исчерпал свои возможности. Вместо того, чтобы внести коррективы в связи с изменившимися условиями, царь усиливал давление.

Кризис
Тучи собирались давно, но первая молния ударила из Франции. После революции 1848 г. и падения орлеанской ветви Бурбонов в стране была провозглашена республика, что вызвало в руководстве Российской империи состояние тихого ужаса. Популярная тогда карикатура изображала императора Николая сидевшего на бутылке с шампанским, в тщетной попытке не дать пробке выстрелить. Сам император воспринимал происходящее в духе наступающего апокалипсиса, ощущая повсюду угрозы. Это состояние неадекватности неограниченного законами правителя сыграло свою печальную роль. Отношения с Францией сразу испортились, особенно после нескольких грубых дипломатических плюх со стороны царя. В тоже время, новоизбранный президент республики, ставший вскоре императором (так оно, братцы, бывает), невеликий племянник великого Наполеона, носящий то же имя с цифирью три, желал показать всем снаружи и внутри, какой он сильный и динамичный лидер. Новый император, традиционно опиравшийся на крестьянство и клерикалов, имевший крепкие про-итальянские, про-английские, про-немецкие и про-польские (и демократические, хе-хе) симпатии, инстинктивно почувствовал уязвимое место своего противника.
Зная о том, что император России относится к нему как к выскочке, он демонстративно поддержал требования католического духовенства в Иерусалиме, ведшего долгую борьбу со своими христианскими братьями от православия. Подробности этой увлекательной истории мы опустим, скажем лишь, что речь шла о храме, ключи и доступ к которому преимущественно находились у представителей православия. Сначала Наполеон поддержал своих католиков, проведя нехитрый маневр подобно тореадору. Император Николай купился на эту простейшую уловку и закусил удила.
Русские немедленно перешли к делу. В Константинополь отправился супер-дипломат, известный лишь острым языком и крепким ..и предком, князь Меншиков. Его требования были просты и ужасны - в связи с недавним притеснением православного мира в Иерусалиме, российский император желал стать протектором-защитником всех православных христиан в султанской державе, с понятными последствиями для последней.
В период, предшествующий визиту князя, русские демонстративно маршировали на границе, поднимая пыль на Дунае.
Османы, разбуженные так внезапно (и какое им, собственно говоря, дело до республик и монархий?) сначала пытались применить традиционную азиатскую дипломатию, согласившись на все требования сразу, но царь уже решился.
Его представитель вел себя с примерным хамством, нарушая все нормы приличий. Меншиков, по всей видимости, ощущал себя кем-то вроде российского посла Репнина, времен польских разделов, но ему предстояло жестоко просчитаться. Волею судеб, в Константинополе оказался кое-кто посильнее и поумнее.
Британский посол сэр Стратфорд-Редклиф в свое время не просто представлял интересы Британии среди мусульманской империи, но и просто направлял все лучшее в ней, инициируя реформы и поддерживая реформаторов. При этом, он был более сильным человеком чем весь тогдашний британский кабинет и относился к тем ястребам, которые видели в российском курсе целенаправленную политику, ограничить которую сможет лишь недвусмысленная демонстрация силы, вплоть до ее применения.
Посол создал эффективное взаимодействие со своим французским коллегой и фактически управлял турецкой дипломатией. Меншиков, переходящий от ощущения собственного величия к злобной подозрительности, был проведен им с легкостью неимоверной.
Покуда в Санкт-Петербурге Николай пребывал в плену собственных иллюзий, почему-то полагая, что Пруссия и Австрия бросят все и начнут таскать для него каштаны из огня (особенным бесстыдством было требовать этого от Пруссии), Англия удовлетворится Египтом и другими милостиво брошенными ей кусками не убитого еще турецкого медведя, а о Франции говорить и вовсе не приходится; покуда Европе, по выражению одного меланхоличного английского политика, навязывали войну, князь Меншиков покинул наконец столицу султана. Османы подтвердили преимущества греческой церкви и если бы Николай остановился на этом, то смог бы легко и просто записать себе внешний успех над своим неродовитым соперником из Парижа. Но он не остановился.



Меншиков уехал в весною, а уже летом 1853 г. русские войска, без объявления войны, очень вежливо заняли Дунайские княжества - там сейчас Румыния, Молдавия и Приднестровье. Занятие это обуславливалось отказом от протектората и являлось повышением ставок: если бы турки согласились, то престиж и влияние России в Османской империи значительно поднялось бы, а коли нет - ну что же, от нее отщипнули бы еще кусок под вполне благовидным предлогом. Игра казалась беспроигрышной.

Англия и Франция опубликовали декларацию о совместных действиях по защите турок, на Босфоре появился союзный флот - предупреждение после ввода русских войск в Молдавию и Валахию. Пруссия была обескуражена слоновьей дипломатией русских, ее представитель в Константинополе получил инструкции действовать в согласии с союзниками. Наконец, Австрия тоже заявила о солидарности с позицией остальных.
Царь был ошеломлен этим неожиданным европейским концертом согласия, невольным дирижером которого он стал сам.)))
В Вене собрались дипломаты, пришедшие после утомительных переговоров к прежним предложениям - формальное согласие в обмен на вывод войск. Царь, уже начинавший понимать угрозу изоляции, пошел на эти условия, спасавшие ему его лицо. Но тут вмешался султан, поддерживаемый британским послом и вообще константинопольским дипкорпусом, ревниво следившим за венскими неумехами. Турки внесли некоторые поправки в договоренности, которые носили несущественный характер - по сути вопрос шел о приемлемых для всех формулировках, басурманский салтан желал сохранить лицо не менее чем православный царь. Но Николай решил, что он уже уступил слишком много - дальнейшее лишь усилит ощущение слабости России. Турецкие поправки были отклонены. Последовало требование вывести русские войска, а после истечения предоставленного срока - разрыв. Так, в октябре 1853 г. нежданно-негаданно началась очередная русско-турецкая война.

Война - дело для больших компаний

Наполеон ликовал - Россия попалась! Он, уже не скрывая наслаждения, выговаривал российскому дипломату в Париже: Россия — не европейская страна, она не должна быть и не будет таковой... ослабить ваши связи с Европой, и вы сами по себе начнете движение на Восток, чтобы вновь превратиться в азиатскую страну.
Произошла дипломатическая революция, даже переворот - император Николай, уважаемый всеми правитель, превратился в изгоя, а почти террорист и вечный беглец Бонапарт стал вершителем мировой политики. За этот провал Николай должен быть обязан собственному патриотизму, заставившему его отстранить от дел многомудрого Нессельроде (слишком нерусский) заменив его бездарями вроде Меншикова или Горчакова. Сам же он продолжал горячиться и делать глупости, наглядно демонстрируя, что абсолютизм идеален лишь при идеальном правителе.

А война, настоящая война, уже началась. Турецкие войска Омер-паши вступили в Валахию. Русские дали первое сражение и проиграли его - в ноябре 1853 г. у Ольтеницы их атакующие колонны были расстреляны и отошли с большим уроном, потеряв около 3 т. солдат. Оборонявшиеся турки потерь почти не понесли. Более того, Омер-паша сделал положение русской армии почти что невыносимым - опираясь на Дунай, он получил хорошую оборонительную позицию и наводнил противоположный берег мелкими отрядами, наносящими булавочные, но постоянные и обидные уколы по русской гордости. Выходило нечто вроде комара и медведя.
На Кавказе турки атаковали пограничный русский пост и с чудовищной жестокостью вырезали его подчистую, перебив женщин и детей. В составе 5 т. отряда османов было много иррегулярных частей из диких народов, что и привело к таким печальным последствиям. В ответ русские войска на Кавказе предприняли бросок к Карсу - 7 т. солдат разбили в двух сражениях турок, потеряв около 1 т. против 6 т. у противника. По всему Черному морю происходили стычки между русскими и турецкими кораблями, без решительных, однако, последствий.

Эта военно-морская нерешительность закончилась Синопским сражением, произошедшим в ноябре того же печального года. Турецкая эскадра Осман-паши, в состав которой входили 7 фрегатов и корветов, в том числе один колесный пароход-фрегат, безмятежно стояла в бухте Синопа, полагаясь на то, что близость нейтрального, но и союзного, англо-французского флота парализует любые наступательные действия русских. Эта ошибка стоила турецкому вице-адмиралу очень дорого когда в бухту зашел русский флот из 6 линейных кораблей вице-адмирала Нахимова, половина которых имела по 120 пушек. Помимо линейных, у русских было несколько фрегатов, но все это уже несущественно - соотношение сил не позволяло даже помыслить о сопротивлении. Турецкая эскадра была буквально раздавлена, из ловушки уйти сумел лишь паровой фрегат, Осман-паша и 3 т. турецких моряков погибли. Русские сожгли и город, о чем громогласно протрубили их газеты, князь Меншиков, командовавший теперь всем Крымом, получал благодарности, в Санкт-Петербурге с большим успехом проходило театрализованное представление о Синопской баталии. В общем, решительный успех решительной дипломатии решительного императора.

В Лондоне, где до этого воевать решительно не хотели, настроение изменилось в один миг. Русские обещали не нарушать турецких границ - и нарушили. Обещали не нападать на турок - и напали, да еще как. Пепел Синопа был почище пожарищ Лувена шестьюдесятью годами позднее.
Общественность негодовала и требовала от правительства не меньшей решительности. Франция призывала Англию к тому же - с общественностью там тоже все было в порядке, императорские перья не спали.

В январе 1854 г. союзный флот вошел в Черное море, декларируя своей целью предотвратить эксцессы подобные Синопскому. Наполеон еще раз потребовал вывести российские войска из Донбасса ой, простите, Дунайских княжеств, в ответ на это Россия разорвала дипломатические отношения с Парижем и Лондоном. Русские бросились к австрийцам, но те отказались поддержать их и присоединились к требованию союзников. Более того, даже степенная Пруссия недвусмысленно указала России на то, что ложечки нужно покласть взад.
Николай I расфрендил Франц-Иосифа II, перевернув его портрет лицом к стене и написав на обратной стороне неблагодарный.

К французскому требованию присоединилась Англия, пославшая в феврале 1854 г. ультиматум - вывод войск через 6 дней или война. Россия ответила молчанием и весной 1854 г. Лондон и Париж констатировали состояние войны с Санкт-Петербургом.
Так все и заверте началось, а мы, наконец, сможем перейти к солдатикам и пушкам.

картинкЕ
1. Штуцерята забижают птичку
2. Тролль, президент, император и защитник католиков - Наполеон Третий
3. Слишком серьезный человек - Николай Первый
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 17.10.2019, 14:40   #627
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Шапки и юбки
- Восточная война (1853-56 гг.) между Российской империей добра и Свободным миром. Часть 2



На морях

Английский адмирал Нэпир в своем приказе по флоту говорил, что дело предстоит иметь с врагом грубым и храбрым, обещая своим парням скорую победу. Увы, его ждало чудовищное разочарование. Хотя полностью паровой английский флот сумел продемонстрировать превосходство своего флага скандинавам и захватить господство на Балтике, не было ни малейшей возможности заставить русских вступить в сражение.
Весной 1854 г. полтора десятка его судов заблокировали вдвое большее количество русских кораблей, разбросанных по четырем базам и не имевшим единого командования. Прибывшие к лету подкрепления, сделали возможность сражения совсем призрачной. Оставалось разрушать инфраструктуру и осуществлять блокаду: дело, несомненно, нужное, но славы не приносящее.

Первая атака на крепость Бомарзунд на Аландских островах, предпринятая по инициативе одного нетерпеливого британского офицера, показала, что русские крепости опасности не представляют, но требуют огромного боезапаса.
Вторая попытка, предпринятая уже по-настоящему летом, привела к полному успеху: английская корабельная артиллерия смела сопротивление русских, позволив французскому десанту высадиться и поддержать атаку огнем тяжелой артиллерии с суши. Трехдневная операция закончилась победой - крепость и острова перешли к союзникам, 2,2 т. русских солдат отправились в плен. Дамы и джентльмены, в большом количестве следующие на своих яхтах за военным флотом, были довольны.
Но потом опять пришла рутина: адмиралтейство требовало от Нэпира решительно-осторожных действий, с неизменным успехом, но без потерь. Растерявшийся от таких четких указаний адмирал не предпринял ничего и осенью убыл из Финского залива. Его отстранили, но беспристрастный историк не станет слишком жестоко оценивать почти 80-тилетнего флотоводца: русский флот был скован, торговля абсолютно прекращена, десятки тысяч солдат заняты в неподвижной обороне. Адмирал пал жертвой несправедливых и завышенных ожиданий от флота в переломный военно-технический момент.

В это же время на Черном море союзники подвергли обстрелу Одессу, потеряв на мели новенький английский паровой фрегат. Это были, наверное, первые пленные англичане у русских. Императорская Россия встретила две сотни бриттов весьма радушно (кстати, царское правительство исправно платило долги англичанам, несмотря на войну), а вот местным переводчиком, учителем английского, они остались весьма недовольны, отказываясь признавать его речь за родной язык. Впрочем, возможно это был знаменитый английский юмор.


До Крыма

Хотя турки не могли и помыслить о том, чтобы атаковать русские войска генерала Горчакова на Балканах, они сумели эффектно продемонстрировать, что вполне способны противостоять им в обороне. Неловкие действий российского командования легко парировались. До лета произошло еще несколько сражений, в которых обе стороны потеряли до 10 т. солдат - при этом, в каждом из таких боев русские вынуждены были уступить. Наконец, австро-прусская декларация, утверждавшая незыблемость турецких границ и австрийская интервенция, точнее концентрация войск на флангах русских, заставила их эвакуировать Балканы. Победоносные, постольку-поскольку, войска Омер-паши промаршировали по Бухаресту и убыли - их заменили австрийские голубые каски, нейтрально оккупировавшие оба княжества.

В это время, покуда бравый сербский турк Омер-паша (можно Омар) топтал русскую славу на Дунае, бравые англо-французы высадились у Варны, в нынешней Болгарии. Это была чудесная армия и в интересах истории, а также того, почему Крымская кампания затянулась так долго, следует рассказать о них подробнее.
Союзники прислали на войну 60 т. солдат. В этой армии на одного британца приходилось два француза, а на сто англичан - шесть официальных военно-полевых жен. Английское войско напоминало своей структурой попаданцев из прошлого, оно с успехом могло бы изображать лагерь Валленштейна времен Тридцатилетней войны. Во главе его стоял лорд Раглан, реликт под стать войску. Этот ветеран Испанской кампании Веллингтона, потерявший руку при Ватерлоо, был истинным английским джентльменом, в лучшем смысле этого слова. Немногословный, предельно сдержанный внешне, он искренне переживал за дело армии, которого совершенно не понимал. Принято считать, что английская армия в той кампании была немногочисленным собранием опытных профессионалов - нет ничего более далекого от истины! Немногочисленные профессионалы, солдаты и офицеры, были разбросаны по гарнизонам огромной империи, от Китая до Канады. На войну с русскими поплыли молодые парни никогда не воевавшие прежде. Их вели такие же офицеры, многие из которых знали о военном деле из книжек Скотта. Это был огромный клуб любителей войны, сборище униформистов.
Французское войско было много лучше. Им командовали настоящие боевые офицеры, прошедшие пусть не первоклассную, но суровую школу войн в Алжире. Хотя командующим был назначен политический маршал Сент-Арно, соратник Наполеона III по мышиной возне против короля Луи-Филиппа, это не портило всего дела.
В общем, союзники высадились на всякий случай, планируя действовать по обстоятельствам. Это решение не привело ни к каким последствиям - как мы уже писали выше, австрийская интервенция закрыла тему русского броска на Константинополь.

Но союзники-то уже были здесь!
Томясь в своих лагерях, оскорбленные абсолютным равнодушием местного населения (кроме греков, бурно их приветствующих) они провели это время в спорах и борьбе с холерой, выкашивающей их ряды. Итог был неутешителен - холера унесла до 10 т. солдат и моряков, в основном французов.
Это было явной несправедливостью, ведь в отличие от англичан, французы деятельно боролись за чистоту своих рядов и удобство полевых лагерей. Британцы же смотрели на это с невозмутимостью северного народа. Таким же неоднозначным итогом завершились и споры: предложение объединить командование по формуле француз на суше, бритт на море было англичанами отвергнуто и стороны остались с прежней, дружественной системой командования.

Совсем неясно было - что делать дальше? Военная цель интервенции, изгнание русских из княжеств, была уже выполнена, но как было быть с потерями, особенно материальными?
Общественность Англии требовала пойти дальше и срыть укрепления Севастополя, в отместку за Синоп - это было классическое, мягкое английское решение подрезать когти, не отрывая лап.
Французы тоже стремились совершить какие-то действия, но исключительно ради славы императорского оружия - оно в ней решительно нуждалась. Рассматривались разные варианты, включая польский и балтийский, но в итоге победило предложение газеты "Таймс" - Севастополь должен быть демилитаризован!
Союзники не представляли толком сколько русских войск их будет ждать, но считали укрепления крупнейшего военного-морского порта империи в высшей степени сильными. Наконец, они отплыли, при этом Сент-Арно обратился к своим сине-красным парням с пламенным призывом, а Раглан, продолжая традицию своего кумира, железного герцога, ограничился сухим приказом о посадке на корабли. Английские транспорты повезли союзную армию в Крым. Их прикрывал англо-французский флот. Презрение союзников к прославленным победителям Синопа было так велико, что они даже не сочли нужным заблокировать его перед тем как начинать свой переход.


Высадка

Высаживались интервенты крайне неловко, особенно французы. С другой стороны, у последних с собою были походные палатки, тогда как англичане шли налегке, страдая от сентябрьских дождей.
В Евпатории, подле которой англо-французы и осуществляли высадку, вся экспедиция чуть было не потерпела крах - местный российский чиновник, типичный бюрократ николаевской эпохи, потребовал от 60 т. армии врага выдержать положенный законом карантин. Возможно именно эта, ставшая широко известной, история породила знаменитую впоследствии шутку Бисмарка, который на вопрос о том, что он будет делать, если на севере рейха высадится английская армия, ответил: я пошлю полицейского и он ее арестует.Так или иначе, но союзники быстро, в течении двух дней, произвели свой долгожданный десант.
Татарское население падало на колени и охотно торговало с соседями фрязей и большему обороту мешало лишь отсутствие у интервентов русских денег. Валюте же местные тогда решительно не доверяли. Положение спас какой-то британский яхтсмен, запасливо захвативший с собою множество рублей - они были с огромной благодарностью выкуплены английским интендантством и войско не умерло с голоду.
Вообще, союзная армия вела себя абсолютно пристойно, хотя французы, особенно их зуавы, на первых порах нередко реквизировали все конное или блеюще-вкусное для своих нужд. Кстати, в числе союзников были и турки, невозмутимо курившие свои трубки: а мы всегда знали, Крым - наш, как бы говорили они.

Как вы уже заметили, ни русская армия, ни русский флот не пошевелили и пальцем для того, чтобы хоть как-то помешать врагам высадиться в Крыму. И это при том, что русские знали о подобных планах с той поры, когда они еще начинали только обсуждаться. Командовавший ими князь Меншиков считал, что если союзники рискнут высадиться, то их будет не более 30 т., в коем числе он, Меншиков, их легко поколотит. Да к тому же, момент упущен - не рискнут же они отлпывать осенью? Он, великий Меншиков, так бы точно не рискнул. Командование флота желало сразиться (о чем неоднократно заявлялось, особенно в присутствии слабого пола), но им мешал ветер, а точнее его отсутствие, страх проиграть и техническая отсталость. Разведки, из-за большого количества мощных, маневренных пароходов-фрегатов у врага они вести не могли, а потому шанс атаковать караван военно-транспортных судов врага ночью был блистательно упущен. Но упущения армейцев представляется и вовсе непростительным. И все же, на этом черном полотне всеобщего военно-морского имперского бардака было одно светло пятно - генерал Тотлебен, герой Дунайской кампании.
Этот военный инженер был готов превратить порт империи в настоящую крепость. Несмотря на то, что он начал работать лишь в момент высадки, эффективность его деятельности оказал огромное влияние на ход кампании.

В эти осенние дни англо-французы шли по плоской равнине Крыма, страдая от жажды и все еще непобежденной холеры в своих рядах. Они знали, что впереди лежит одна из лучших крепостей врага, защищаемая чуть ли не стотысячным войском. Впереди показались огни - это были русские.


Картинки
1. Суровые северные воды
2. Князь, дипломат, администратор и полководец Меншиков (нужное подчеркнуть)
3. Генерал без громких слов, граф Тотлебен
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 17.10.2019, 15:13   #628
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Шапки и юбки
- Восточная война (1853-56 гг.) между Российской империей добра и Свободным миром. Часть 3


Альма

Прежде всего, поражает абсолютно наплевательское отношение союзников к своему прославленному, непобедимому, наполеона-в-одиночку-одолевшему и т.д. противнику.
Несмотря на требования армейцев об увеличении войска хотя бы до 100 т., руководство коалиции послало 60 т. солдат, туманно предполагая, что им встретится до 100 т. вражеского войска.
Не могут же русские, имевшие огромную армию, бросить без защиты свою главную военно-морскую базу на юге?
И все же, есть что-то очень величественное в том абсолютном безразличии к возможным действиям врага, испытываемым англичанами и французами. Они поступали так, будто воюют не с великой сухопутной и морской державой, а покоряют Китай, с его мастерами восточных единоборств, глиняными пушками и парусными судами. С последним, впрочем, все так и обстояло.
Меншиков и его 39 т. армия поджидали врага на реке Альма, заняв превосходные позиции для обороны. Как и всегда, князь был уверен в себе и своих солдатах. Кстати, о них.
Русский солдат являл собой превосходный инструмент времен Семилетней войны - он отлично держался в плотных построениях, выполняя несложные и понятные команды офицеров. К сожалению для России, с тех пор прошло сто лет и линейная тактика немного усложнилась - солдаты с нарезными ружьями, рассыпавшиеся в цепь, могли расстреливать целые ряды неподвижно стоящих пехотинцев врага. Это было справедливо уже во времена французских революционных и императорских войн, но если у европейцев за пятьдесят лет появились эти самые нарезные ружья - штуцеры, а по-простому винтовки, то русская армия продолжала чистить ружжа кирпичом. Впрочем, даже и у союзников лишь треть войска была вооружена винтовками - они все еще страдали от ряда детских болезней. Нужно прямо сказать, что не это сыграло решающую роль в тактическом превосходстве англо-французов на поле боя.

Итак, сражение началось.

Сент-Арно, под воздействием лекарств, уговорил Раглана предоставить честь открытия боя французам, наобещав форсировать реку на самом трудном участке - там русские оставили незначительные силы, положившись на местность. Предполагалось взять неприятеля в клещи, впрочем успех ожидался и в центре - короче говоря, враг должен был быть побит на всех пунктах сразу.
В русском лагере заранее праздновали победу, а генерал с безупречной фамилией Кирьяков подарил своему отечеству бессмертные слова, пообещав закидать врага шапками. После поддержки оказанной корабельной артиллерией, французы атаковали и переправились, без особых проблем оттеснив противника. А вот пушки переправиться не смогли. После чего их спешащая развить успех пехота подверглась обстрелу русской артиллерии и была скомпрометирована - по крайне мере именно так Сент-Арно объяснялся со своим английским коллегой, прося поддержать французский порыв.
Англичане пошли в атаку, причем осуществлялась наружно она крайне беспорядочно - войска сбились в огромную, нестройную линию и попросту шли вперед. Руководства в нормальном смысле не было. К счастью, английская артиллерия вполне эффективно поддерживала эту атаку, что же до пехоты, то несмотря на неопытность, она была прекрасна. Выдержав огонь русских пушек, британцы сошлись с вражеской пехотой в ближнем бою и поражая ее штуцером и штыком опрокинули по всей линии. Несмотря на ряд частных контратак, общее руководство царской армии расползалось по швам, причем особо позорную роль сыграл тот самый генерал, родитель бессмертных слов. Отступление превратилось в бегство, но галлы слишком устали, чтобы преследовать, а англичане не решились на это в одиночку. В общем-то, союзники наивно полагали, что имели дело лишь с авангардом.
После боя происходили характерные эксцессы, будто списанные из воспоминаний немецких генералов ВМВ - русские притворялись сдавшимися и нападали исподтишка, такое коварство было непонятно союзным солдатам. Впрочем, французские зуавы отвечали привычным способом, отрубая конечности оставшимся на поле боя. А их, оставшихся, было очень много - русская армия потеряла больше 6 т. солдат, союзники вдвое меньше. На поле боя сиротливо лежали брошенные предметы дамского туалета - светское общество Севастополя наблюдало за битвой на импровизированном пикнике.

После бала

Поражение привело к двум важным последствиям. Во-первых, князь впервые в *жизни* принял правильное решение и не стал запирать полевую армию в крепости, отступив от города и превратившись в туманную стратегическую угрозу. Во-вторых, русские затопили свой флот. Это решение оспаривалась тогда, оспаривается и сейчас. Рассмотрим же варианты беспристрастно. Сражение в чистом море с неприятелем привело бы к однозначному исходу, что признается всеми. Корабельная артиллерия и матросы сыграли важную роль в обороне крепости, что также известно. Затопление кораблей на рейде для того, чтобы помешать союзному флоту расстрелять город представляется маловразумительным аргументом, но де-факто, посыл был один - без позора чтоб. Меншиков, уводящий свою армию, видимо полагал, что город долго не продержится и, не желая вписать в свою боевую летопись еще и захват всех вымпелов Черноморского флота, отдал приказ о самозатоплении. Ценность кораблей как символа имперской мощи многократно превосходила их реальную боевую цену в глазах общественности, что, в общем-то, является доказательством отсутствия морского мышления в России. Да и откуда бы ему было взяться? Адмиралъ, вице-адмирал Корнилов выступил с еще более слабой аргументацией, предложив абсолютно самоубийственный план ночной атаки, с абордажем и прочей героической ересью. Так и видишь, как парусные суда российского флота берут в плен английские линкоры. В общем, империя поспешила, сама вырвав у себя коготь из лапы, опасаясь, что это сделают другие: гарнизон города можно было укрепить не затопляя всего флота. Лучше было оставить его неявной угрозой, это отвлекало бы силы врага и давало возможности в будущем. Но тогда, в сентябре 1854 г., ясных голов в российском командовании не нашлось и вся имперская мощь бесславно пошла на дно.
А вот союзники, напротив, абсолютно не переоценивали своего успеха, совсем. Было решено сначала обложить крепость, а уже потом идти на штурм. Это, к слову, тоже характерный пример стратегии в вакууме - высадившийся неприятель собирался окружать и блокировать, находясь далеко от своих баз, в пределах огромной сухопутной империи врага. Конечно, никто не собирался воевать год, дело должно было кончиться в октябре, но следовало подготовиться. Переругиваясь в пути, интервенты окружили крепость к концу сентября. В это же время отмучался и умер Сент-Арно, его заменили бравым командиром дивизии, генералом Канробером. И вот, только спустя месяц после высадки, интервенты приступили к главному делу - штурму Севастополя.
Увы, взятие города было теперь за пределами возможного. Его гарнизон, сравнимый по численности с осаждавшими, опирался на сеть укреплений, спешно выстраиваемую неутомимым Тотлебеном, а огневая мощь союзников не позволяла надеяться на успех. И все же, в середине октября они приступили к атаке. Бомбардировка флота не принесла особого успеха, подтвердив слова Нельсона о том, что только дурак атакует форты кораблями, на суше вышло тоже не очень. Русский снаряд попал во французский склад боеприпасов, взрыв огромной силы деморализовал впечатлительных галлов и бой прекратился не начавшись. Обстрел не привел к определенному результату - русские потеряли несколько тысяч человек и Корнилова, но было очевидно, что их система обороны практически не пострадала.

Балаклава

Спустя неделю после этих событий они решились подбросить увесистую дубину в одноколесный союзный велосипед: два десятка тысяч солдат должны были взять Балаклаву и деблокировать Севастополь. С традиционным уже небрежением, англичане отгородились от возможной опасности турками, размещенными в нескольких редутах под присмотром английских унтер-офицеров. Бедняги, уютно сидевшие в своих укреплениях, вовсе не ожидали атаки неприятеля, да еще с утра. Вскоре бегущие воины ислама заполнили Балаклаву, выкрикивая на ходу Джонни! корабль! Там на них набросились шотландские жены, нещадно лупившие турок - тем их участие в последовавшей битве и ограничилось.
А масса русского войска продолжала напирать. В какой-то момент между Балаклавой и неприятелем стояли только шотландцы генерала Кемпбелла, четыре сотни юбок. На них бросилось впятеро большее число казаков, но бравые горцы устояли, породив военный мем под названием тонкая красная линия - так описал их корреспондент "Таймс". Нужно отметить, что шотландцев поддерживали турки, в чуть большем числе, но они сразу убежали, так что вся честь успеха принадлежит исключительно им.
В это же время восемьсот британских кавалеристов устроили фланговую атаку, смело врубившись в несколько раз превосходящие их силы вражеской кавалерии - им даже удалось заставить ее повернуть вспять благодаря вовремя открытому огню английских пушек. Как видим, со стороны англичан бой представлял собою лихорадочные попытки выйти из крайне затруднительной ситуации, русское же командование традиционно медлило и тупило(зачеркнуто). Опасаясь, что за этими хаотическими стычками скрывается нечто большее, оно (командование) отказалось от намеченной цели, решив ограничиться захватом пушек в потерянных турками редутах. Увидевший это Раглан наскоро приказал своей кавалерии атаковать и вернуть их, добавив - по возможности. Таков уж был этот невоенный военный. Увы, все разбилось о ненависть трех человек - лорд Лукан ненавидел лорда Кардигана, тот его, а капитан Нолэн, везший приказ атаковать, презирал обоих - еще бы, за эти дни они упустили несколько верных шансов для удара. Поэтому когда Лукан спросил о каких пушках идет речь, сэр, то закусивший удила капитан показал рукой на пушки, но совсем не английские, а русские. Вместо того, чтобы уточнить, Лукан передал приказ Кардигану. Последний позволил себя холодно удивиться, но без возражений повел шесть сотен кавалеристов прямиком на русские позиции, под перекрестный огонь в долину.
Последующие события породили еще один военный мем, известный всем как атака легкой бригады: несмотря на чудовищную пальбу, англичане достигли русских позиций, порубили канониров и только после этого были отброшены. Вопреки последующим мифам, бригада вовсе не погибла в том бою - англичане потеряли сотню человек убитыми и столько же ранеными. Нужно отметить, что наблюдавшие за происходящим со священным ужасом французы (это великолепно, но это не война) по рыцарски оказали посильную помощь своему союзнику - отряд стрелков подошел к врагу и перестрелял часть орудийной прислуги, с фланга палящей по англичанам. В общем, военный пафосъ и превозмогание.
Бой так и окончился ничем - россияне, без труда захватившие ряд высот, продолжали нависать над тылами осаждающих, но первоначальный план был полностью похерен. Несмотря на всеобщий героизм, сражение велось в основном конницей и авангардами, так что стороны потеряли несколько сотен убитыми, особенно досталась туркам.


Инкерман, красная водица

Несмотря на неудачи, русские вполне могли рассчитывать на успех - благодаря австрийскому предательству с берегов Дуная перебрасывались десятки тысяч солдат, так что вскоре армия Меншикова превысила стотысячную отметку. Были сделаны выводы и решено повторить Балаклаву, но решительно, с чувством, толком, расстановкой - князь собрался взять реванш за Альму.
В начале ноября 30 т. русских солдат пошли в гору, на Инкерманскую гору. Главной атаке на британцев предшествовала ложная демонстрация против французов, но все это было организовано неубедительно и немедленно разгадано ими. И тем не менее, против лома нет приема - англичане, упорно дерущиеся по всем пунктам, постепенно окружались зеленым морем русской пехоты. Это было настоящее побоище, без правильной тактики или строя, люди сходились на пересеченной местности, в основном штыками. Надо сказать, что небольшие британские части успешно сдерживали крупные и неповоротливые отряды русских, хотя специфика боя была, что называется, наиболее благоприятная для последних - свалка, стенка на стенку.
Оказалось, что британцы тоже не дураки подраться. И все-таки, бой был бы проигран - медленно, но неизбежно. Сражение спасли бравые французы генерала Боске, того самого, что разгадал ложную атаку. Его пехота врезалась в русских, англичане удвоили усилия и вся большая зеленая линия была опрокинута. Ее нещадно преследовали, причем русские опять в большом числе притворялись мертвыми, чтобы ожить впоследствии - англичане называли таких солдат воскресшими. Этот разгром Меншикова был много тяжелее Альмы, атака стоила ему почти 13 т. солдат, против 2-3 т. союзных. Еще сильнее был моральный удар - третье поражение за несколько месяцев. Сам он совершенно сдулся, впервые осознав какую ничтожную память оставит после себя в потомках.
Но стратегическое положение союзников продолжало оставаться катастрофическим: русские беспрепятственно наращивали силы, а Севастополь не был даже полностью окружен. Пока, что в актив они могли записать себе лишь уничтожение русского флота, да несколько побед. Будущее представлялось мрачным - число солдат сокращалось, снабжение практически отсутствовало, крепость оставалась все столь же неприступной. Наступала знаменитая русская зима.


А посмотреть?!:
1. Воины добра и света, после своего бессмертного броска
2. Тонкая красная линия (мужики даже в юбках мужики)
3. Славная британская пехота, хорошо умеющая две вещи: ворчать и обороняться
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 17.10.2019, 15:28   #629
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Шапки и юбки
- Восточная война (1853-56 гг.) между Российской империей добра и Свободным миром. Часть 4


Под Севастополем

Сразу после победы под Инкерманом, союзники потерпели тяжелое поражение на море от Нептуна или Посейдона, а может быть от всех сразу).
Шторм, случившийся в середине ноября, основательно потрепал их флот. На дно пошло два десятка французских транспортов, привезших, но не выгрузивших еще амуницию, среди которой была и зимняя одежда.
Кроме того, союзники лишись двух линейных кораблей. К счастью они принадлежали французам и туркам. Но тем не менее, не разбитые в поле, они продолжали цепляться за город.
Той поздней осенью особенно тяжело приходилось британцам, чей командующий воспринимал проблемы своей армии как личное дело между ним и короной. Именно поэтому фельдмаршал Раглан предпочитал не выносить сор из избы, полагая это не достойным джентльмена. Более того, свято сохраняя веллингтоновские традиции, их букву, а не дух, он воздерживался от всего, что могло бы вызвать подъем настроений в замерзающем английском воинстве. Джентльмену не пристало скакать перед солдатами, как галльскому петушку, нет сэр. Армия обросла бородами, в ней сложно было найти двух одинаково одетых солдат.
Французы, благодаря своему опыту, жили намного вольготнее, а вот османам, на которых взвалили еще и полевые работы, приходилось совсем плохо - они помирали от голода и болезней буквально сотнями.
Русские же, видя неизменные неудачи в бою и искренне считавшие, что союзникам все подвозится на пароходе из Парижу, топтались на месте и потихоньку начинали унывать в постоянно обстреливаемом городе. Осенью к Меншикову был направлен парламентер, передавший протесты союзников против русского варварства, в нем опять говорилось о нападении на медиков, притворство и прочие знакомые нам штуки. Князь отвечал в совершенно гашековском стиле, словами подпоручика Дуба: солдаты-де мстят за поруганные французами православные храмы в Крыму. Ничего нового под Луной, как говорится. Зимой все замерзло и затихло...

Новые, новые, новые битвы

Император Николай был недоволен. Российская пресса крайне скупо освещала события на фронте, но сам факт того, что вражеская армия уже полгода находится на (русской украинской татарской крымской готской скифской черт разберет уже) имперской земле, говорил сам за себя. Как же это так, задавались вопросом тогдашние эксперты, как же так, зевая говорили они - видать вражины с нечистым знаются. И над страною вновь разносился могучий храп.
В это же время, пресса англичан, во главе с газетой всех всех газет "Таймс", ополчилась на военное командование: Раглана нещадно критиковали за все сразу. В общем-то, виноват был не новоиспеченный фельдмаршал, а роль британской армии в системе английского внутреннего устройства - Лондон традиционно опасался иметь большие батальоны в мирное время, так что болезни роста, да еще в такой войне, были неизбежны. Те немногие, кому волею случая или по службе доводилось встречаться с лордом лично находили его замечательным человеком - увы, этот шанс выпадал весьма редко. И тем не менее, следует отдать должное - понукания прессы, какими бы некомпетентными и непрофессиональными они зачастую ни были, делали для союзников доброе дело, в отличие от могильного молчания по ту линию фронта.
Вообще, Крымская кампания стала родоначальницей военной журналистики - впервые журналисты наблюдали непосредственно за ходом боя прямо на нем, а подробности тут же становились известными широкой публике.

Тем временем, наступил 1855 г., начинало теплеть и русское командование, активно понукаемое самим царем, решило прощупать штыком турку, изыскивая слабое звено в цепи сковавшей Севастополь.
Недавно прибывшие в Крым турецкие войска Омер-паши переняли у британцев сектор под Евпаторией и именно туда был направлен удар 20 т. русской группировки. Атака, традиционно, должна была быть внезапной, но турок предупредил польский перебежчик. Поэтому когда в середине февраля началось сражение за Евпаторию, русскую артиллерию расстреляли французские линкоры, а пехоту встретили дружными залпами османы. Разгром довершила атака кавалерии. Потеряв до 1 т. против нескольких сотен россияне отошли. Не очень значительный эпизод привел к двум важным последствиям: князя Меншикова наконец-то отстранили от командования, заменив на генерала Горчакова, а в далекой северной столице умер (от горя) император Николай I. Есть мнение, что царь отравился, есть мнение, что царь сознательно убил себя простудой, но в общем и целом, он действительно не смог пережить столь болезненные неудачи, так отражавшиеся на его репутации. Генерал Мороз оказался предателем, шутили в Англии.



С весны 1855 г., когда снабжение союзников приобрело бесперебойный характер, усилились обстрелы крепости, приносящие русским огромные потери, но почти не оказывающее влияния на систему обороны. Надеяться же на взятие города после истощения сил его защитников союзники не могли даже в самых розовых мечтах. Дело обстояло таким образом, что они сами рассчитывали укрепить свои ряды за счет немецких наемников, пьемонтских итальянцев и османских египтян. Эта нервотрепка, с постоянными спорами и различиями в темпе (французы связывались с Парижем по телеграфу, а англичане как во времена Кнуда Датского, посыльными) привела к нервному срыву у французского главкома и попытке самоубийства. Его заменили его на толстого, сумрачного генерал-капрала Пелисье, ставшего мотором союзной армии, благодаря упорству и абсолютному безразличию к потерям и мнению политического руководства.

В апреле союзники, число которых увеличилось благодаря храброму вступлению в войну -Савойи-Пьемонта-Сардинии, взяли Керчь. Случилось это легко и просто: они приплыли туда и заняли ее.
Английский флот доставил их, а франко-турецкий десант сделал все остальное. Стоявший на рейде десяток судов был взорван, кроме того победоносные французы перебили огромное количество домашней птицы и прочего скота. Турки (и татары) в очередной раз подвергли себя позору: убийства, грабежи и разрушения пронеслись по несчастной Керчи словно вихрь. Раглан стыдился, Пелисье невозмутимо указывал на стратегический успех. Россияне бросили ряд портов на Черном море, была потеряна Тамань. Вообще, к лету дела союзников явно пошли на лад - их лагеря в Крыму приобрели благообразный вид, став настоящими военными городками. Рабочие со всех концов мира, даже афганцы, строили дороги, включая железную. Наладилась и медицинская служба, войска наелись и оделись. Численность союзной армии достигла отметки в 100 т. штыков. К этому времени однорукий британский джентльмен отдал Богу душу, так и не увидев падения Севастополя. Его заменил генерал Симпсон.

Перед штурмом

Генерал Горчаков, видевший постепенно ухудшающееся положение осажденной крепости, не знал что ему предпринять кроме нехитрого призыва держаться.
Но в Петербурге рассудили, что зазорно превосходящим русским силам топтаться без дела на потеху всеми миру и повелели предпринять очередную атаку. И вновь речь шла о знакомых местах - 60 т. солдат должны были спуститься в долину и взять высоты, удерживаемые франко-итальянскими войсками. Масса пехоты, сведенная в две основные колонны, послушно полезла на холм. Горчаков, который давать сражения не хотел, а отказаться не смог, поступил как Соломон - войска в бой повел, а руководить не стал.
Утренняя атака обернулась полным разгромом, было потеряно 8 т. против 2, причем у неприятеля подавляющее число потерь пришлось на раненых. Битва подарила еще одно крылатое выражение, высказанное будущим зеркалом русской революции, графом-пахарем, а тогда просто артиллерийским офицером Толстым - гладко было на бумаге, да забыли про овраги...
Сразу после сражения, в середине августа, состоялась пятая, юбилейная, большая бомбардировка Севастополя, унесшая очередные тысячи жизней. Немногим ранее погиб последний символ, герой Синопа Нахимов. Стало совсем скучно. Александр II в сердцах телеграфировал в Крым - вы просите у меня кого-то вроде Блюхера, но блюхеров у меня нет.
Союзный флот продолжал измываться над империей. На Балтике англо-французская эскадра как на учениях расстреляла военно-морскую крепость Свеаборг, подбросив общественному мнению Англии кость в виде 2 т. русских потерь. Помимо этого были совершенны подвиги в виде уничтожения ряда складов, но в целом ситуация не изменилась - российский флот на Балтике оставался пассивным, а укрепления нетронутыми.
На Черном море пароходы союзников гонялись за всем, что могло плавать, поддерживая турецкие операции на Кавказе и неукротимых горцев Шамиля. Английский флот преспокойно терроризировал побережье, захватывая несостоявшуюся столицу Петра Таганрог и прочий Мариуполь с Ейском. Собственно говоря, везде где появлялись суда союзников начинались проблемы. Даже такие удачные бои, как отражение небольшого англо-французского десанта у Петропавловска на Тихом океане, не давали ничего - город пришлось оставить после прибытия усиленной эскадры врага. Огромный слепой медведь яростно ревел, размахивая лапами.

Картинки

1. Воевать нужно с удобствами, желательно во дворе - английский лагерь в Балаклаве
2. Русские
3. Британские
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 17.10.2019, 16:03   #630
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Шапки и юбки
Восточная война (1853-56 гг.) между Российской империей добра и Свободным миром. Финал



Малахов крест

Хотя итальянские солдаты Сардинии услаждали взор своим бравым видом (перьями на шляааапах) и звуком (их оркестр признано считался лучшим среди союзных), зуавы поставили походный театр, а англичане железную дорогу (и мрачно сплевывали), -делать все остальное (т.е. воевать) приходилось французам.
Именно они, не считаясь с тяжелейшими потерями, постепенно подбирались к Севастополю, захватывая укрепление за укреплением. Британцы к этому времени сдулись самым постыдным образом. Они попросту сломались психологически, после очередного и крайне неудачного штурма, точнее его попытки. С лета 1855 г. английская армия безропотно сидела в своих траншеях, а французы перестали рассчитывать на нее в своих планах.
Между тем, суровый Пелисье готовился к решающему удару. Он спокойно прочитывал нервические письма императора, давно уже желавшего отстранить своего генерала за поразительное спокойствие по отношению к собственным потерям. Тем не менее, последний разгром Горчакова позволил генералу-сержанту продержаться на своем посту достаточное время для того, чтобы подготовиться к еще одному, последнему штурму.Речь шла о Малаховом кургане.

На этот раз союзники пустились на хитрость. Против обычного, атака была намечена на полдень, с тем расчетом, чтобы истинно-русские люди по ту линию фронта успели попить чаю, порассуждать о том и о сем, а главное - потерять бдительность. Изготовившиеся союзники подвели к кургану 25 т. французских и 5 т. итальянских (которые, я напоминаю, были сардинскими, савойскими или пьемонтскими, на выбор). Второстепенный удар наносили британцы, сумевшие выделить аж 3 т. солдат, что прекрасно иллюстрирует их сухопутную роль на позднем этапе кампании.

Начавшийся в сентябре штурм привел к захвату господствующей над крепостью высоты спустя шесть часов после начала боя. Собственно говоря, благодаря внезапности, французское знамя развивалось на кургане уже через полчаса, но последовавшие контратаки затянули дело. Хаотические попытки русских отбить его были отражены и французская армия праздновала победу. А вот британцам не повезло - слабая инженерная подготовка и моральный дух обрекли их наступление на бесславный провал. Солдаты попали под плотный огонь и залегли. Поднять их в атаку не удалось, что вызвало очередной приступ ненависти и зависти у британских офицеров по отношению к своему удачливому союзнику. Именно тот финальный провал и задал стиль английского отношения к этой войне в дальнейшем. В тот день союзники потеряли около 7 т. человек, но выиграли свою главную битву. Наступившей ночью русские оставили город, взорвав и затопив все, что еще стояло и плавало. Опасаясь коварства, англо-французы вошли в город лишь через несколько дней - очевидно, боялись, что Севастополь взорвется как Киев осенью 1941 г.

На курортах Кавказа

С потерею Севастополя еще не потеряна Россия, телеграфировал Горчаков молодому царю Александру II. Илларионыч, залогинься, ласково отвечал ему будущий Освободитель. Но война действительно не заканчивалась - царь, неплохо разбиравшийся в географии и вообще получивший прекрасное образование, констатировал, что Севастополь не Москва, а Крым не Россия (sic!), в следствие чего сделал вывод о том, что ситуация, в сущности, не изменилась.

А на Кавказе стреляли, как и всегда. Несмотря на все успехи 1854 г., в 1855 г. русским пришлось попятиться (да! да!) - английские десанты, как мы уже писали, захватывали порты, чем сильно затрудняли положение царских войск. Наконец, из Крыма были переброшены лучшие турецкие войска, под командованием непобедимого и легендарного Омер-паши. Не устрашившись и получив из Петербурга приказ превозмочь и великое кровопролитие учинить, русские атаковали Карс. К несчастью, в крепости оказался турецкий генерал-майор канадского производства Уильямс (можно на в), один из тех британских советников, что вечно отравляли жизнь православной империи. Он сумел создать из османского отребья вполне боеспособные в обороне войска и отбил русскую атаку с огромным уроном для последних, потерявших в ней столько же, сколько союзники при взятии Севастополя. В это время Омер-паша и его 30 т. солдат разбили 20 т. русское войско и вошли в Абхазию. К осени дела империи на Кавказе казались такими же паршивыми как и в Крыму. Но покуда турки занимали бесконечные и самобытные области Грузии, наступил сезон дурной погоды и все замерло. Конец года подарил россиянам спасение лица в виде Карса - осада привела к его сдаче. К этому времени осажденный гарнизон отчаянно голодал, мерз и помирал от холеры. Константинополь безразлично относился к своей крепости, полагая, что это дело союзного командования, последнее же, в лице императора Наполеона, считало это английской прерогативой. Англичане рассчитывали на войска Омер-паши, который просил поддержки у союзников, которые - ну вы поняли. Этим война на Кавказе и закончилась.


Австрийские инициативы

Среди простолюдинов и мужичья принято считать, что утомленные осадой Севастополя союзники после взятия города ничего более не предпринимали. Это не так - в октябре того же года они с необычайной легкостью захватили крепость Кинбурн, что на батюшке-Днепре. Союзный флот традиционно расстрелял ее издалека, после чего несколько тысяч солдат произвели нечто вроде полевых маневров с боевыми патронами. Последнее сражение в Европе стоило союзникам нескольких десятков солдат против 1,4 т. потерь врага. Рассматривались и другие варианты, но французы, локомотив военных операций на суше, уже потеряли интерес к дальнейшей войне. Наступило время переговоров.
В конце 1855 г. австрийцы, после уточнения позиций союзников, обратились к России с ультиматумом, пять пунктов которого сводились к отказу от особых прав в Османской империи и протектората над печальной памяти Дунайскими княжествами, нейтрализации Черного моря и разоружению на нем, а также заранее оговоренному согласию на то, что в ходе мирной конференции могут быть поставлены иные вопросы. Вполне унизительно.
Неофициально связался и прусский король, по-дружески предупредивший, что австрийцы настроены решительно. Делать было нечего - дальнейшее сопротивление привело бы к разгрому. После напряженного ночного мозгового штурма, молодой император, которому на голову свалилась и война, и крестьяне (и вообще все плохо), принял эти условия. В феврале 1856 г. в славном городе Париже начались мирные переговоры, окончившиеся мартовским миром.

Была подтверждена нерушимость турецких границ, Россия уступила несколько сотен км в пользу турок, уничтожила ряд укреплений на Балтике и разоружилась на Черном море. Ее позиции в Османской империи, престиж на Ближнем Востоке и в Европе был существенно поврежден, если не уничтожен вовсе. И все же, худшего удалось избежать, например вопроса о Польше. Английской жесткой линии, готовой перевозить французских солдат куда угодно, лишь бы они воевали, было противопоставлена мягкая французская булка. Наполеон уже намечал контуры франко-итальянского сотрудничества против Австрии и не видел смысла рисковать дальше. Более того, его вполне устраивал русско-австрийский антагонизм, разрушавший преимущественно антифранцузскую коалицию трех черных орлов. Поэтому Парижский мир, несмотря на всю его суровость, был сравнительно пристоен. В далекой северной Пруссии некто Мольтке пришел к выводу, что крепости отжили свой век. Наступала новая эра.


1. Потешная карта войны из богомерзкого Парижу
2. Победоносный Пелисье
3. Проигравший, но превозмогший Уильямс
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 18.10.2019, 13:31   #631
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Самая массовая атака крокодилов

19 февраля 1945 года крокодилы съели до тысячи японских солдат, пытающихся спастись от англичан в болотах.

В военной истории есть один невероятный случай, 19 февраля 1945 года, во время ожесточенной битвы на острове Рамри (Бирма), английский морской десант заманил японскую армию в мангровые болота, в которых жили тысячи гребнистых крокодилов.
В результате тысячный отряд был уничтожен - съеден голодными рептилиями. Англичане не потратили ни одного патрона или снаряда. Рапорт полковника японской армии Ясу Юнуко, свидетельствует: «из мангровых болот Рамри из того отряда живыми вернулись лишь 22 солдата и 3 офицера». Проверка спецкомиссии военного трибунала, проводившая расследование спустя 2 месяца, показала, что вода на участке болот, площадью 3 квадратных километра, на 24% состоит из человеческой крови.
• Эта история произошла за 2 месяца до окончания Второй мировой войны, когда японские союзники Гитлера еще проводили контрнаступление на всех стратегических позициях, включая т.н. Юго-Западный фронт. Его ключевым территориальным звеном была дальнобойная артиллерийская база на возвышенности Юхан, расположенной на бирманском острове Рамри. Именно оттуда совершались наиболее удачные атаки на английские десантные суда. Когда объект был раскрыт англо-американской военной разведкой его уничтожение было обозначено среди пяти наиболее приоритетных задач для 7 оперативно-десантной эскадры Королевских ВМС Великобритании. Для защиты базы японское командование отправило на остров лучшее спецподразделение армии – диверсионный корпус №1, считающийся непревзойденным для отражения атак мобильной пехоты.

• Командир английского десантного батальона Эндрю Уайерт оказался очень хитрым и находчивым офицером. Он послал разведгруппу вглубь острова, где были труднопроходимые мангровые болота, и узнав, что они просто кишат огромными гребнистыми крокодилами, принял решение во что бы то ни стало заманить туда неприятельский отряд. Майор возразил: «Наше обмундирование и вооружение не предназначено для прохождения болот, в отличие от японцев, которые оснащены специальными костюмами и приличным арсеналом холодного оружия. Мы потеряем все». На что командир в своем фирменном полушутливом стиле, ответил: «Доверься мне и будешь жить…».
• Расчет был потрясающим по своей тактической проработке. После того, как путем позиционных боев японский отряд был выведен в самую глубь болота (чему, кстати, японские офицеры только обрадовались, думая, что здесь они получат преимущество), Уайерт приказал постепенно отступать к береговой линии, в конечном итоге оставив на передовой лишь небольшой отряд под прикрытием артиллерии.
Через несколько минут наблюдавшие в бинокль английские офицеры стали свидетелями странного представления: несмотря на временное затишье в атаках, японские солдаты, один за другим, стали падать в мутную болотную жижу. Вскоре японский отряд вовсе перестал оказывать сопротивление своим военным противникам: еще стоявшие на ногах бойцы подбегали к упавшим и пытались их откуда-то вытащить, затем тоже падая и впадая в такие же эпилептические судороги. Эндрю приказал отступить авангардному отряду, хотя встретил возражения коллег-офицеров – мол, надо же добивать гадов. Следующие два часа англичане, находясь на холме, спокойно наблюдали как стремительно тает мощная, отлично вооруженная японская армия. В результате, лучший диверсионный полк, состоящий из 1215 отборных опытных солдат, неоднократно побеждавший значительно превосходящие силы противника, за что в свое время был врагами прозван «Смерч», был заживо сожран крокодилами. Оставшиеся 20 солдат, сумевшие убежать из смертельной западни челюстей, были благополучно схвачены в плен англичанами.

Этот случай вошел в историю как «наибольшее число человеческих смертей от животных».
• Натуралист Брюс Райт, участвующий в сражении на стороне английского батальона, утверждал: «Эта ночь была самой ужасной, из тех, что любой из бойцов когда-либо испытывал. Разбросанные в черной болотной жиже окровавленные кричащие японцы, раздавленные в пастях огромных рептилий, и странные тревожные звуки крутящихся крокодилов составлял вид какофонию ада. Такое зрелище, я думаю, мало кто смог наблюдать на земле. На рассвете стервятники прилетели, чтобы подчистить то, что оставили крокодилы...из 1000 японских солдат, которые вошли в болота Рами, только около 20 были найдены живыми».
Гребнистый крокодил до сих пор считается самым опасным и самым агрессивным хищником на планете Земля. У берегов Австралии именно от нападений гребнистых крокодилов гибнет больше людей, чем от нападения большой белой акулы, которая по ошибке в народе считается наиболее опасным животным.
Этот вид рептилии обладает сильнейшим укусом в животном мире: крупные особи могут кусать с силой свыше 2500 кг.
В одном случае, зафиксированном в Индонезии, суффольский жеребец, весом в тонну и способный тягать свыше 2000 кг, был убит крупным самцом морского гребнистого крокодила, который затащил жертву в воду и свернул коню шею. Сила его челюстей такова, что он способен за несколько секунд раздробить ими череп буйволу или панцирь морской черепахи.
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 31.10.2019, 16:28   #632
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Прискорбно мало постов про Ирландию. Почему, кому это выгодно? Это, к счастью, исправимо.

Английское завоевание Ирландии

Предыстория

Ирландия - своего рода "задница мира" и край Европы, сюда даже римляне не доплыли, так что люди всегда тут жили наособицу, выстраивая причудливое общество со странной культурой.

К XII веку тут сложилась очень самобытная цивилизация, не похожая ни на что из того, что тогда можно было увидеть в Европе...

Все древние ирландцы делились на рабов и свободных.
Свободные жили большими патриархальными семьями - финами, состоявшими из кровных родственников (сыновей, внуков, дядей, племяников и пр.). Соответственно, каждый участник фины - финн. Возглавлял фину патриарх - флаха. Несколько финов составляли септ - группу людей, ведших свое происхождение от общего предка. Обычно это подчеркивалось фамилией, состоявшей из имени этого предка и приставок Мак (сын) или Уа (О' - внук).

Несколько септов (обычно связанных родством своих общих предков) образовывали клан, а несколько кланов - племя, называвшееся туата (народ, страна). Во главе септов и кланов стояли вожди, а туата возглавлял выборный (из семию правителей) вождь, называемый ри (ака риаг), которого европейцы называли королем, и еще при его жизни ему выбирали наследника, которого называли танист. Число туата в Ирландии варьировалось вокруг цифр 80 и 100 (иногда 80, иногда 100, иногда 180).

Земля считалась собственностью всего септа, ее делили между флаха, которые, в свою очередь, распределяли ее между финнами. Если какая-то фина вымирала, надел возвращался в собственность септа. Пастбища же и леса были собственностью всех свободных общинников. Каждый вождь, ри и танист имели собственный "служебный" надел, который переходил к их преемникам в должностях. Также служебные наделы выдавались представителям особых профессий - филидам и бардам (высший и низший ранг стихотворцев и исполнителей песен, а также специалистов по истории и генеалогии септов и кланов), брегонам (знатокам права и обычаев, а также судьям), друидам (жрецам, которых с принятием христианства заменили монахи) и особым тяжеловооруженным воинам (обязанным за свой счет приобретать вооружение и доспех).

К V веку появилось традиционное разделение всей территории Ирландии на пятины, объединявшие несколько десятков туата - пять исторических провинций, отражавших сакральную схему "части света и центр": западный Коннахт (Коннаут), восточный Лагин (Ленстер), южный Муман (Манстер), северный Улад (Ульстер, ака Ольстер) и центральный Миде (Мит). В каждом образовалось свое "верховное надкоролевство" с правящей династией ри[агов] - Уа Конхобар (О'Коннор), Мак Мурхада (МакМурроу, ака Мёрфи), Уа Бриан (О'Брайен), Уа Нейлл (О'Нил) и Мак (ака же Уа) Лохлан (МакЛафлин) соответственно.

С того же V века в легендах, а примерно с IX века в истории появляются и верховные короли Ирландии - ард-ри[аги]. Это была в основном сакральная фигура, обитавшая в столице-святилище Таре (центре Миде - посему другое название титула король Тары) и претендовавшее на сбор дани со всех пятин. Этот титул был своего рода "переходящим" - им могли владеть правители любой пятины. Обычно претендент осуществлял "самозахват" Тары и подтверждал (либо не мог) свои претензии тем, что побеждал любого другого ри, кто бросал ему вызов. К концу XII века титул переходил попеременно в династиях Уа Брианов, Уа Конхобаров, Уа Лохланов и Уа Нейллов. Но ежели никто из "пятинархов" не решался вступать в борьбу за титул, верховного короля и не было - такие периоды могли длиться по нескольку [десятков] лет.



Естественно, что все туата, пятины и их правители бесконечно друг на друга наезжали, воевали и конфликтовали, так что сплотиться на время их могла заставить только какая-то особо внешняя опасность - типа большого (малые были много раз, и даже многия лета существовали викингские конунгства в Ирландии) нашествия норманнов, например, в 1014 году, когда верховный король Бриан Бору (Борома, Бороиме) из Мумана нанес данам ужасное поражение у Клонтарфа.

Конечно же, влиятельной силой в стране была церковь, но она была инкорпорирована в родо-племенное общество, все духовные должности были распределены между септами и кланами, монахи сами избирали аббатов, епископы не утверждались в Риме, и даже тонзуру тутошние клирики выбривали по-своему.

В общем, папы Римские считали ирландскую церковь "практически еретиками" и были непрочь, если бы кто-нибудь взялся привести ее "к общему знаменателю"...

Таковой была Ирландия в XII веке.
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 31.10.2019, 16:33   #633
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Остров стоимостью в одну женщину (начало)

Как и многие другие судьбоносные конфликты, нормандское завоевание Ирландии началось из-за женщины, точнее, из-за супружеской измены... Впрочем, по порядку.

4 декабря 1154 года очередным папой Римским стал Адриан IV, урожденный Николас Брейкспир. От той и до сей поры это единственный англичанин, попавший на престол св. Петра (хотя вряд ли он сильно "размовлял ридну мову", ибо еще юношей переехал во Францию, принял постриг и "жил и трудился" там до тех пор, пока не перебрался в Рим).
Но "не суть" - король Англии Генрих II Плантагенет решил воспользоваться удобным случаем и получить у "своего папы" один документик.
В 1155 году посланцы короля добились от папы издания буллы "Laudabiliter", которая уполномочивала Генриха II завоевать Ирландию, дабы заставить тамошнюю церковь признать верховную власть Рима и "исправить свои неканонические обряды".
Однако полученная булла сразу же отправилась "на полку", пылиться - у короля было достаточно иных забот, и похоже на то, что он получил сей документ "на всякий случай", про запас, пока в Риме сидел "свой человек". Так что ситуацию "с мертвой точки" начали двигать совсем другие люди. Например, Диармайт мак Мурхада (Дермот мак Мурроу), родившийся в 1110 году, а в 1126 году ставший ри (королем) Лагина (Ленстера) и Дублина. Человек это был конфликтный и беспокойный - в 1151 году он похитил Дебфоргайлл (Дерворгиллу), жену ри (короля) туата Брейфне (племенного королевства между Уладом и Миде) Тигернана Мора Уа Руайрка (Большого О'Рурка). Ну как похитил - учитывая, что Тигернан был не только Большим, но и Одноглазым, вполне возможно, что похищение было инсценировано. Но всё равно - несмотря на то, что мак Мурхада жену через год вернул, Тигернан затаил на него смертельную обиду.
Однако же отомстить сразу не удалось - Диармайт пользовался поддержкой ард-ри (верховного короля Ирландии) Муйрхертаха мак Лохлина. И только когда в 1166 году того сверг ри Коннахта Руайдри Уа Конхоба[й]р (Рори О'Коннор), у обиженного правителя Брейфне появился шанс отомстить - Диармайт и Руайдри сильно друг с другом не ладили, зато Уа Руайрк и Уа Конхоба[й]р союзничали. С криком "а нефиг похищать чужих женщин!" Большой Тигернан собрал с санкции верховного короля коалиционное войско, вторгся в Лагин и изгнал из него мак Мурхаду в том же 1166 году. Незадачливому "джигиту" пришлось бежать за море - в Уэльс, а оттуда в Англию.
В итоге беглый "король Ленстера" оказался при дворе Генриха II, у которого попросил помощи в отвоевании своей земли назад. Великому королю снова было "не до собачек" (у него всегда располагались шило в жопе и ветер в голове, так что он вечно был занят очередным великим прожектом), зато он дал позволение обратиться за помощью к своим баронам на валлийской границе (так называемым камбро-норманнам) - и так "жизнь свела" Диармайта с пестрой кампанией совершенно оторванных и отмороженных людей, перебегавших границу с Уэльсом "туда и сУда" в бесконечных междуусобных войнах:

Рисом ап Грифитом, валлийцем, князем Дехейбарта, пользовавшимся титулом "принц Уэльский";
Морисом Фиц-[д]Жеральдом, лордом Лланстефана, Мейнута и Нейса, наполовину валлийцем (по матери, дочери князя Дехейбарта);
Робер[т]ом Фиц-Стефеном, родным братом Фиц-[д]Жеральда;
Ришаром де Клэром, прозванным Арк-Форт (Крепкий Лук - но "прихватизировавшие" легенды о нем англичане переобозвали нормандца, ничтоже сумняшеся, в Ричарда Стронгбоу), лорда Стригойля и графа Букингема (без владений), претендовавшего (но тщетно - из-за сопротивления Генриха II) на титул графа Пембрука.

Эти "отчаянные домохозяева" взялись помочь изгнаннику "людно и оружно" в обмен на обещание наделить их землями в отвоеванном Ленстере (а де Клэру горячий старик вообще пообещал руку своей дочери Ифы, ака Ивы, ака Евы).

Первый отряд "камбро-норманнов" (валлийские и английские наемники) высадился в Ирландии уже в 1167 году под командой простого рыцаря Ришара Фиц-Годберта де Роша, но основные силы во главе с мак Мурхада и Фиц-Стефеном высадились весной 1169 года в заливе Бантри и осадили большой портовый город Вейсафьорд (так туземное поселение Лох Гарман назвали викинги, захватившие его 200 лет назад). Каковой заставили капитулировать в мае того же года и переобозвали на английский манер - Уэксфорд.
Из Уэксфорда Диармайт и его "камбро-норманнские" друзья начали "реконкисту" Лагина.
В 1170 году Руадри Уа Конхоба[й]р приказал казнить единственного остававшегося еще в живых сына мак Мурхады - Конхоба[й]ра.
В ответ на это "безутешный отец" получил в том же году подкрепления во главе с Морисом Фиц-Джеральдом и осадил Дублин. Однако же всё новые полчища рассерженных соседних ирландских правителей вставали на пути оккупантов, и братья Фиц-Джеральд и Фиц-Стефен сочинили послание к Ришару де Клэру, призывая его прийти на помощь.

Арк-Фор был сильно занят - он отирался при дворе Генриха II, добиваясь официального разрешения жениться на Ифе мак Мурдаха, ибо вассалы короля не имели права выходить за чужеземных принцесс без его позволения. Посему он послал в Ирландию своего "лейтенанта" (заместителя) Раймунда Толстого Фиц-Джеральда с небольшим отрядом в 10 рыцарей и 70 лучников.

1 мая 1170 года они высадились южнее большого портового города Ведрафьорда (снова викинги) и построили укрепленный форт, начав осаду городского поселения. 23 августа 1170 года в Ирландию наконец-то с основными силами (около 1000 воинов) прибыл сам Ришар де Клэр, объединился с отрядом Раймунда Толстого и штурмом захватил Ведрафьорд, переобозвав после в Уотерфорд. В кафедральном соборе города было устроено венчание Арк-Фора с Ифой мак Мурдаха, после чего "джентльмен удачи" стал официальным наследником престарелого Диармайта (ибо других детей у него уже не было)…

Картинке
Диармайт мак Мурхада (манускрипт примерно 1200 года) и Ришар Арк-Фор (модерн эдишн)
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 31.10.2019, 17:08   #634
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Остров ценой в одну женщину (окончание)

На свадьбу дочери в Уотерфорд прибыл счастливый отец и вся "камбро-норманннская" банда. На "совете командиров" было принято решение двинуться прямо на Дублин. Сложность состояла в том, что ард-ри Руайдри Уа Конхоба[й]р с ополчениями Коннахта, Брефни, Миде и Айргиаллы (еще одно "королевство" между Уладом и Миде) перекрыл дорогу к этому городу и намеревался дать суровый отпор захватчикам.
Однако же Диармайт знал обходную дорогу через гору Уиклоу, которой и провел своих подельников к самым стенам Дублина, оставив ирландское войско далеко позади.

Город защищал его ри[аг] Аскалл мак Рагнайлл мак Торкайл, или (проще) Аскель Торкельссон, ибо происходил из семьи потомков викингских завоевателей. Мак Мурхада и Ришар де Клэр вступили с ним в переговоры - но только для отвода глаз, ибо специально отобранный отряд рыцарей и лучников во главе с Мило де Коганом и Раймундом Толстым неожиданно ворвался в город и захватил его.
Аскалл и его дружина бежали морем на [Оркнейские] острова, а Диармайт и его зять 21 сентября 1170 года вошли в Дублин, а потом обрушились с опустошительным походом на Брефни и Миде, +много городов и монастырей.

В мае 1171 года Диармайт мак Мурхада, ри Лагена и Дублина, скончался, увенчав долгую и бурную жизнь тем, что привел на родину оккупантов (впрочем, ни английской, ни ирландской, ни даже валлийской нации тогда еще просто не существовало, и предавать в некотором смысле было нечего). Его титул и владения унаследовал зять Ришар де Клэр Арк-Фор. Но если Диармайт был хотя бы ирландцем и потомственным ри, то узурпация власти над Ленстером чужаком из-за моря всколыхнула аборигенов. Обитатели королевства Деас-Мум[х]а[й]н (то есть Южный Муман - Десмонд) блокировали Уотерфорд, а Аскалл мак Рагнайл вернулся с островов на 60 кораблях, набитых норвежцами. Де Коган сразился с ними и победил, потомок викингов был схвачен и казнен в Дублине, но почти тотчас на смену его рати пришла из недр острова армия уже самого ард-ри Руайдри Уи Конхоба[й]ра - ополчения Коннахта, Брефни, Томонда, Айргиаллы и Улада. С моря Дублин блокировал Гудрёд II Олафссон (он же Годред мак Амлах), король Мэна и Островов, с 30 кораблями.

Прижатый к стенке, Арк-Фор вступил в переговоры с Уа Конхоба[й]ром, соглашаясь признать его своим сюзереном и принести ему присягу за владения, унаследованные от мак Мурхада. Но ард-ри потребовал вернуть весь Лагин, оставив в руках "камбро-норманнов" лишь Уотерфорд, Уэксфорд и Дублин. Тогда захватчики предприняли дерзкую вылазку за стены, напали на лагерь ирландцев в Кнухе, многих убили и заставили остальных отступить. Но тут пришли печальные известия из Уэкфорда - ирландцы захватили город, "камбро-норманны" во главе с Фиц-Стефеном отступили в Каррик, где вскоре вынуждены были сдаться. Арк-Фор двинулся на выручку соратникам, но ирландцы сожгли Уэкфорд и отступили, переправив Фиц-Стефена и пленников на соседний остров.

Несмотря на победу под Кнухой, ситуация в целом для де Клэра выглядела не очень оптимистичной. Однако спасение пришло, откуда на самом деле не очень-то и ждали - 17 октября 1171 года в Уотерфорде высадился король Генрих II Плантагенет с 500 конниками и 4000 пехотинцами.
Во-первых, до него дошли слухи об успехах де Клэра и его соратников в Ирландии, и он испугался, что его вассалы заимеют себе независимые владения "на стороне" и начнут "дестабилизировать ситуацию" в Уэльсе. Во-вторых, королю срочно надо было выслуживаться перед Римом - убийство архиепископа Кентерберрийского Томаса Бекета очень сильно испортило имидж монарха и грозило многочисленными тяжелыми карами, а тут в шкафу кстати оказалась папская булла от 1155 года на завоевание Ирландии. В общем, Генрих II очень быстро собрался и соколом прилетел.

В головах ирландцев даже не зародилась идея сопротивляться англичанам - Арк-Фор перевернул остров с ног на голову всего с полутора тысячами человек, а тут их было сразу 4500. Тем более, что многие "корольки" Лагина и Мумана увидели в Генрихе II человека, который может обуздать бесчинства "камбро-норманнов". Так что войско короля без сопротивления дошли из Уотерфорда в Дублин, по пути приводя к покорности округу.

Арк-Фор тоже предпочел не идти на конфликт и смиренно сложил все свои завоевания к ногам сюзерена. Генрих II позволил ему владеть тем, что тот уже захватил в Ленстере, но Уотерфорд, Уэкфорд и Дублин, а также Миде объявил "коронной землей". Управлять ими в ранге наместника был поставлен один из приближенных короля - Гуго (ака Хью) де Ласи, получивший титул лорда Мита. В качестве компенсации Ришар де Клэр заимел то, чего давно добивался - титул графа Пембрука и земли, которыми владел в Уэльсе его отец. Все прочие "камбро-норманны" получили свои держания в Ленстере и признали новоиспеченного графа Пембрука сюзереном.


Притекли в Дублин и ирландские вожди - ри Ленстера и Мумана (который теперь иноземцы называли Манстером) принесли Генриху II присягу как верховному правителю. Ибо королю Англии подчиниться было совсем не так зазорно, как каким-то выскочкам из Уэльса. К тому же отнюдь не все питали теплые чувства к ард-риагу Уа Конхоба[й]ру. Сам же "верховный король Ирландии" встречу вполне предсказуемо проигнорировал, как и ри Брефне, Айргиаллы, Коннахта и Улада. Так что "завоевания всей Ирландии" не случилось даже чисто формально.

Не забыл Генрих II и о том, что было официальным поводом его визита на остров - в Кашеле был собран синод ирландской церкви, на котором король и папский легат добились принятия церковных правил, одобренных римской церковью. Всё это позволило Плантагенету преисполниться чувством выполненного долга и отплыть из Уэкфорда 17 апреля 1172 года в Нормандию, для встречи с легатами папы Римского, которые жаждали получить от него объяснения по поводу убийства Бекета. Ирландия осталась в самом разобранном состоянии - Миде и три крупнейших порта попали под власть английской короны, Ленстер оккупировали "камбро-норманны", правители Манстера присягнули Англии на верность, но "северная половина" оставалась независимой и совсем не настроенной жить в мире и согласии с пришельцами из-за моря...

Поразглядывать:
1. Морис Фиц-[д]Жеральд, лорд Лланстефан
2. Ирландия в конце XII века
3. Замок Трим, построенный Гуго де Ласи в качестве резиденции лорда Мита
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 31.10.2019, 17:18   #635
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Его Королевское Лордство

Отплытие Генриха II из Ирландии (как показала история, навсегда) не примирило врагов - война между "камбро-норманнами", превратившимися теперь в "англо-норманнов", и "вольными ирландцами" продолжалась.
Летом 1172 года Гуго де Ласи, лорд Мита, вторгся в Брефни, где встретился с ратью ри Тигернана Мора Уа Руайрка. Ирландского вождя заманили на "переговоры", где тот, по версии английских хронистов, повел себя "дерзко" и был убит - его голову прибили над воротами в Дублине.
Арк-Фор в то же самое время разграбил Уи Файлге (Оффали) - племенное королевство на границе Мита с Коннахтом, но подчинить своей власти не смог.
Раймунд Толстый в начале 1173 года ограбил племенное королевство Де[й]с[с]и в Манстере, но после морской битвы с норвежцами отступил в Уотерфорд.



В конце 1173 года Ришар де Клэр встретился с нежелательным родственником. У Диармайта мак Мурдаха не осталось в живых законных сыновей, зато был бастард - Домнал Киванах мак Мурхада (Донал Кавана Мак-Мурроу), который укрепился в той части Ленстера, которую его шурин еще не покорил, и объявил себя тамошним ри. В боях с ним отряды Арк-Фора потеряли 200 человек. А объединенное войско Томонда и Коннахта во главе с ри Домналом Уа Брианом (Доналом О'Брайеном) захватило город Килл-Кайннех (Килкенни) и разрушило норманнские замки в его округе. Когда же в 1174 году де Клэр попытался отбить город, а потом продвинуться на Лымнях (Лимерик), крупнейший порт западного побережья Ирландии, он был разбит Уа Брианом у Дурлас-Эйле (Тёрлса) и потерял несколько сот человек.

Воодушевленные успехами сородичей с запада после победы у Дурлас-Эйле восстали жители Уотерфорда, убив 200 солдат гарнизона. Ард-ри Руайдри Уа Конхоба[й]р собрал очередную "великую армию севера" из ополчений Коннахта, Миде, Брефни, Айргиаллы и Улада, с которой разрушил выстроенные Гуго де Ласи замки Трим и Дулик и снова обложил Дублин. Спас ситуацию Раймунд Толстый - он уезжал в Уэльс на похороны своего отца, а теперь вернулся в Уэксфорд с подкреплением в 30 рыцарей, 100 всадников и 300 лучников. Когда они подошли к Дублину, Уа Конхоба[й]р увел свою армию обратно на север.


В 1175 году "англо-норманнам" удалось немного разрядить обстановку - в междуусобной битве у Нас-на-Ри своими ирландскими соперниками был убит Домнал Киванах. Бароны отстроили разрушенные замки в Мите и даже смогли провести успешный рейды на Бале-Аха-Луан (Атлон) и Дрохяд-Аху (Дро[х]еду). Ирландский ри Миде Магнус Уа Маэл Сехла[й]нн, "партизанивший в подполье", был пойман и повешен. Сложилась патовая ситуация, которая требовала решения, прекращавшего войну и кроповпролитие.

Руайдри Уа Конхоба[й]р послал в Англию делегацию ирландских клириков, которые встретились с Генрихом II и подписали с ним 6 октября 1175 года Виндзорский договор. Согласно ему, ард-ри признавал верховную власть английского короля и обязался выплачивать ему дань (по одной выделанной шкуре на каждые 10 голов скота в год), взамен чего сохранял власть над тремя из "пятин" - Уладом (Ольстером), Коннахтом (Коннотом) и Муманом (Манстером), а Миде (Мит) и Лаген (Ленстер), а также города Дублин, Уэксфорд, Уотерфорд и Дунгарван вкупе с побережьем между ними, переходили теперь под прямую юрисдикцию британской короны. Все эти отнятые у аборигенов владения объявлялись специальным Лордством Ирландия (россиянские исторЕГи иногда с какого-то перепугу зовут лордство "Манором"), верховным сюзереном которого становился папа Римский, делегировавший светскую власть над ним королю Англии. Своим наместником в лордстве Генрих II назначал Ришара де Клэр, графа Пембрука.

Однако увы - договор в Виндзоре остался по сути лишь декларацией о намерениях.
Уи Конхоба[й]р не мог контролировать всех ри Ирландии, а Генрих II был слишком занят делами своей обширной Анжуйской империи, чтобы следить за англо-нормандскими баронами - и партизанская война продолжалась. 20 апреля 1176 года умер Ришар де Клер, граф Пембрук и наместник лордства, и на замену ему король прислал Гийома Фиц-Адельма, однако авторитета среди баронов у него было еще меньше (и намного), чем у покойного Арк-Фора, и в 1177 году пришлось его заменить на возвратившегося в Ирландию Гуго де Ласи.

В мае 1177 года Генрих II собрал в Оксфорде специальный совет, на котором решался "ирландский вопрос". По итогам этого мероприятия была поделена шкура неубитого медведя - 10-летний принц Ж[е]ан (которого вряд ли при его жизни кто-то когда-то называл Джоном), младший сын короля, получил титул лорда Ирландии, Филипп де Браоз-младший - титул "короля Томонда", а Десмонд разделили между собой Робер Фиц-Стефен и Мило де Коган. Также было объявлено, что как только весь остров будет покорен, принц Жан взамен "преступника" Уа Конхоба[й]ра получит титул "верховного короля"... Дело оставалось за малым - прийти и взять.

1. Раймунд Фиц-[д]Жеральд по прозвищу Толстый
2. Англо-норманнские конные воины
3. Герб и флаг Лордства Ирландия
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 01.11.2019, 13:53   #636
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Кого не стоит дергать за бороды

"Необъявленная война" продолжалась. Однако же постепенно обрисовывалась главная черта "колонизации Ирландии", о которой забывают напрочь все те, кто берется рассуждать о "порабощении угнетения" - в авангарде войск завоевателей (причем чем дальше, тем составляя бОльшую их часть) появились... ирландцы.
Причем по классической схеме "брат вставал на брата, а сын на отца", превращая "войну империалистическую в войну гражданскую".
Например, в 1177 году Мурхад (ака Муйрхертах), сын ард-ри Уи Конхоба[й]ра, вместе с Мило де Коганом захватил Рос-Комайн (Роскоммон). Отцу пришлось собрать ополчение и разбить оккупантов, а принц-предатель был схвачен и по приказу Руайдри лишен зрения.

До сей поры "коварные сассенахи" смогли закрепиться только на востоке Ирландии. Однако в январе 1177 года один бедный, но наглый рыцарь начинает свою собственную эпопею великим походом на север.
Ж[е]ан (ака Джон, как хотят уверить себя англичане, не понимающие, что в XII веке не было еще никаких англичан - были англы и нормандцы) де КурсИ был молодым и безземельным младшим сыном из семьи, перебравшийся в Англию во время нормандского завоевания. В 1176 году он прибыл в Дублин и смог собрать отряд в 22 рыцаря и 300 пехотинцев, с которыми и пошел на север - в племенное королевство Улад, ака Ульстер (как называли его англичане).

Он захватил столицу этой территории Даунпатрик, а затем в двух сражениях (в феврале и в июне 1177 года) разгромил последнего короля Улада Руайдри мак Дуйнна Слейбе. Не имея никаких разрешений от короля Генриха II, де Курси закрепился в Даунпатрике как "барон-разбойник" и занимался набегами на соседние земли. В 1178 году его, например, знатно отколотили в Айргиалле. В 1180 году Ж[е]ан отвоевал восточный Улад (бывший до того владением рода Уи Нейллов), перенес резиденцию в город Каррикфергус и женился на Аффреке, дочери Гудрёда II Олафсона, короля Мэна и Островов. В 1181 году король Англии признал за ним титулы лорда Ольстера и Коннахта (впрочем, последний был пока только пожеланием де Курси, а не владением).


В 1177 году ирландцы засыпали Генриха II жалобами на самоуправство и злодейства его наместника Гуго де Ласи. Король Англии даже отобрал его замок Ладлоу в Уэльсе. В 1180 году лорд Мита снова прогневал своего сюзерена - без позволения из Лондона взял да и женился... на Розе, дочери Руайдри Уа Конхоба[й]ра, превратившись в зятя верховного короля Ирландии. Для недопущения повторения истории с Арк-Фором Генрих II даже отозвал де Ласи в Англию, но в 1182 году вернул - кто-то же должен был разгребать весь этот огород проблем.

В 1183 году ирландцы снова успешно победили сами себя - против ард-ри Руайдри Уа Конхоба[й]ра выступил еще один его сын Конхоба[й]р Менмайге, захватил Коннахт и сверг таким образом отца с престола. Тщетно поискав поддержки на стороне, Уа Конхоба[й]р удалился в монастырь в Конге, где умер 12 декабря 1198 года в возрасте 82 лет. После него титул ард-ри (верховного короля Ирландии) никто не носил следующие сто лет.



В 1185 ум короля посетила гениальная мысль - надо послать на непокорный остров своего младшего сына Ж[е]ана, лорда Ирландии.
По замыслу отца, тот должен был победить врагов и короноваться верховной короной Ирландии, как и было задумано в 1177 году в Оксфорде. Так что была подготовлена грандиозная экспедиция - в апреле 1185 года принц высадился в Уотерфорде во главе 300 рыцарей и "многочисленных пехотинцев". Его сопровождали молодые "друзья", предварительно разобравшие титулы и владения на острове - Теобальд Фиц-Вальтер (стал верховным дворецким Ирландии, положив начало аристократической семье Батлеров, ибо по-английски это и есть "дворецкие"), Гийом де Бург (основатель династии графов Бурков), Бертрам де Вердюн и пр.

Однако 19-летний принц и его друзья-передоросли повели себя как бескультурные гопники - собравшиеся перед ними в Дублине некие анонимные "ирландские вожди" подверглись насмешкам за свои "нелепые одеяния", и расходившаяся "золотая молодежь" даже подергала их за бороды. Свита лорда Ирландии транжирила деньги и грабила аборигенов в Манстере. Не смог Ж[е]ан найти и общий язык с наместником Гуго де Ласи - после нескольких бурных срачей тот дистанцировался от принца и не помогал ему ни деньгами, ни советом. Вслед за наместником такую же позицию заняли и местные англо-норманнские бароны.

Частично бородатые ирландцы

Так что лорд Ирландии оказался брошен посреди дерганных им за бороды аборигенов в одиночестве. Особенно неприятно это стало с того момента, когда туземцы Манстера восстали и разбили его войско у Люс-Мора (Лисмора). Ранее оккупированные город Корк[и] и королевство Осрайге (Оссори) пришлось оставить. Хуже всего то, что де Ласи не давал принцу доступа к собираемым с ирландцев налогам, и приплывшие с лордом войска и свита очень скоро остались "без ничего". Ж[е]ан сделал то же самое, что делают все налажавшие капризные юнцы - пожаловался папе на "негодяйства" де Ласи. Генрих II внимательно отнесся к просьбам сына и принял решение... отозвать его назад во Францию. Ну не рушить же работавший ранее аппарат ради того, кто едва прибыл на место, как уже всё поломалосЯ?..

Вот так принц Жеан не стал верховным королем Ирландии (пришлось оставаться всего лишь лордом, а с 1199 года довольствоваться титулом короля Англии как Иоанн Безземельный). А Ирландия осталась таким "пошлым людям", как лорд Мита или граф Ольстера. Правда, и эти люди, "остатки первой волны", постепенно сходили "с подмостков" - в 1186 году Гуго де Ласи был убит во время строительства замка Дарроу в королевстве Оффали. А Ж[е]ан де Курси у себя в Ульстере постепенно "рвал родные скрепы", проникаясь "ирландским духом" и стараясь завести полезные связи в окружении аборигенов...

Частично бородатые ирландцы
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 01.11.2019, 14:05   #637
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Англичане против англичан

Остаток своего царствования Генрих II Плантагенет провел в таких заботах, что ему было не до Ирландии.
А его наследник Ричард I сразу поспешил в 3-й крестовый поход. Так что примерно до 1193 года англо-норманнские бароны были предоставлены сами себе, постепенно погружаясь в бесконечные пограничные стычки с ирландцами и друг с другом, которые и будут составлять историю "зеленого острова" следующие 300 лет.
И на этом фоне (описать который просто невозможно, ибо это сотни семейных и племенных микроисторий) развивались отношения между народившейся англо-норманнской знатью и центральным английским правительством.

Восстание принца Ж[е]ана против власти брата в 1193-1194 году и де Курси, и Вальтер де Ласи, старший сын наследник Гуго, 2-й лорд Мита, проигнорировали, сохраняя верность королю Ричарду. Когда же в 1199 году принц стал королем Англии Иоанном Безземельным, Ж[е]ан де Курси отказался признавать его власть, заручился поддержкой Уи Конхоба[й]ров (О'Конноров) из Коннахта и объявил королем племянника Ричарда I - герцога Артура I Бретонского. Это побудило короля Ионанна обратиться к Гуго де Ласи-младшему, второму сыну Гуго-старшего и брату Вальтера, с приказом изгнать де Курси из его владений в Ольстере. Что тот и сделал в 1204 году, победив соперника и изгнав с острова. В 1205 году де Курси предпринял попытку отвоевать свои владения с помощью воинов тестя, короля острова Мэн, но она не удалась, рыцарь попал в английскую тюрьму, а жизнь закончил в нищете и безвестности. Гуго де Ласи стал новым графом Ольстера.

Однако союз Иоанна с семьей де Ласи не был долгим. В 1206 году у Гуго де Ласи случился конфликт с Мейлье Фиц-Анри, королевским юстициарием (наместником) Ирландии. Братья Вальтер и Гуго де Ласи арестовали соперника, король Иоанн даже вызвал старшего брата в Англию для разбирательств, но вынужден был в итоге отпустить его и подтвердить все пожалования братьям в Ирландии. Ситуация изменилась в 1208 году, когда у де Ласи укрылся Гийом де Браоз, бывший королевский фаворит, впавший во внезапную опалу. Маргарет, дочь де Браоза и жена Вальтера де Ласи, в отместку обвинила Иоанна в том, что тот приказал ее отцу убить в 1203 году в Руане герцога Артура Бретонского (которого с тех пор никто никогда не видел).


Всё это заставило Иоанна Безземельного преодолеть печальные воспоминания юности и в 1210 году высадиться в Ирландии во второй раз, привезя 7000 солдат.
Он захватил и разорил владения братьев де Ласи в Мите и Ольстере, после чего объявил, что они конфискованы на пять лет. Гийом де Браоз сбежал в Уэльс, а затем во Францию, где умер в 1211 году. Гуго де Ласи скрылся в Шотландии, откуда тоже перебрался во Францию. Удовлетворенный король возвратился в Англию. Вальтер де Ласи остался в Ирландии и даже построил в 1211 году замок Балтёрбет в Западном Ольстере.

В 1215 году положение Иоанна Безземельного в Англии стало печальным, и он решил примириться с де Ласи, чтобы они сохранили покой и порядок в Ирландии - для этого Вальтеру де Ласи были возвращены его конфискованные владения в Мите. В 1226 году он же получил во владения поместья его брата в Ольстере, а в 1227 году сам Гуго де Ласи был прощен, и регентский совет при малолетнем Генрихе III восстановил его в правах графа Ольстера. Однако этот титул со времен де Курси приносил несчастье - в 1242 году Гуго умер, не оставив наследников мужского пола, и графство как выморочное отошло к короне. Еще раньше, в 1241 году, умер Вальтер де Ласи, и тоже без мужчины-наследника - его поместья разделили мужья двух его внучек.


Так что после исчезновений династий де Курси и де Ласи наиболее известными и влиятельными среди англо-норманнов (которых постепенно начали называть англо-ирландцами) стала семья ФицДжеральдов, ака Джеральдинов.
Основал ее один из соратников Арк-Фора, Морис Фиц-[д]Жеральд, лорд Лланстефан, получивший владения на западе Ленстера, которые стали графством Оффали (Уи Файли). Он умер в 1176 году, оставив поместья шестерым сыновьям, старшим из которых (и первым лордом Оффали) стал Джеральд ФицМорис. А уже его сын Морис ФицДжеральд, стал в 1232-1245 годах королевским юстициарием (наместником) в Ирландии.

Показательнее же всего было то, что сын юстициария ФицДжеральда, Морис фиц Морис ФицДжеральд, 3-й лорд Оффали, тоже бывший юстициарием в 1272-1273 годах, современниками был прозван "бОльшим ирландцем, чем сами ирландцы". Потому что придерживался туземных обычаев и активно вмешивался во все междуусобные распри племенных ри[агов]. Англо-ирландская знать превращалась в "вещь в себе", синтезируя из "англо-нормандской" и ирландской культур особый феномен, получивший в Ирландии название "старых англичан", чем дальше. тем больше противопоставлявших себя "новым англичанам"...
А посмотреть? А посмотреть можно на:
1. Галлоглас - тяжеловооруженный воин-наемник с Гебридских островов
2. Герцог Артур I Бретонский приносит вассальную присягу королю Филиппу II Августу
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 01.11.2019, 14:49   #638
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Последние короли Ирландии (начало)

В некотором роде, в Ирландии произошло то же самое, что и в Англии - завоевавшие ее нормандцы через некоторое время были попросту ассимилированы, перейдя на язык и восприняв большинство обычаев завоеванных ими аборигенов. Англо-норманны, они же "старые англичане" (к которым очень скоро приклеилось и еще одно прозвище, отражавшее их "ничейность" между двумя мирами - ублюдки) переняли обычаи и традиции ирландцев, начиная от одежды и быта, и до ведение военных действий. Впрочем, кое-что именно в эту сторону жизни они привнесли - отряды кавалерии, которые стали ударной силой армий. Зато основная масса воинов рекрутировалась из легковооруженных наемных ирландцев (называемых кернами) и одетых в доспехи и вооруженных двуручными мечами галлогласов - наемников с Гебридских островов, потомков смешанных браков скоттов с норвежцами (их название "гал гэл" на гэльском означает "заморский гэл").


Семей "старых англичан" было на острове несколько десятков, однако далеко превосходящие прочих власть и влияние имели три - Джеральдины (Фицджеральды), владевшие графствами Килдар и Десмонд, Батлеры, владевшие графством Ормонд, и де Бурги (ака де Бурки, или де Бёрки), управлявшие графством Ольстер (в 1264 году оно было пожаловано в обмен на их поместья в Манстере). Помимо этого, окрестности городов Дублина и Уэксфорда оставались личными владениями короны, которыми управляли юстициарии (наместники). В XIII веке границы обоих этих областей укрепили многочисленными башнями, фортами, частоколами и засеками - от набегов аборигенов, и потому эти две области получили название Пейл (ограда, огороженное место) и Уэксфордский Пейл (ака лордство Уэксфорд).

После Иоанна Безземельного ни один король Англии до Ричарда II не побывал в Ирландии, так что племенные ри и вожди септов никому присяги не приносили и считали себя людьми независимыми. Периодически вспыхивали даже серьезные бунты и "восстания за свободу", участники которых стремились уничтожить "пришлых сассенахов". Крупнейшее из них случилось в 1258-1260 годах под руководством Бриана Уа Нейлла, ри[ага] туата (объединения племен) Тиг Эогайн (Тирон) в западном Уладе (Ольстере).


с 1255 года Уа Нейлл воевал с англичанами в Ольстере (после смерти Гуго де Ласи-мл. графство отошло в собственность короны). В это же самое время сын ри Коннахта Аэд мак Фелим Уа Конхоба[й]р (Эд О'Коннор) захватил у англичан королевство Брейфне. В 1257 году с пришельцами начал войну Та[д]г Уа Бриан, сын ри Томонда. А в 1258 году им всем пришла в голову мысль объединить усилия - они встретились на развалинах старого замка Беллек и заключили союз, провозгласив Бриана Уи Нейлла ард-ри - верховным королем Ирландии (титул, который никто не носил с момента свержения Руайдри Уа Конхобайра в 1183 году).

Однако же в 1259 году Та[д]г Уа Бриан умер, и повстанцы лишились трети своих сил. Несмотря на сие, Уа Нейлл и Уа Конхобайр в 1260 году собрали рать и вторглись в Ольстер. Англо-ирландская (на самом деле, практически вся из ирландских наемников) армия встретила их недалеко от Даунпатрика, в месте Друим Дерг, и разбила - самопровозглашенный ард-ри Бриан Уа Нейлл был убит, а его сторонники разбежались. Голову Уа Нейлла послали в Лондон, королю Генриху III. Как следствие этой победы, натиск "старых англичан" на "исконные земли усилился", и уже к 1300 году они взяли под контроль абсолютное большинство территории острова.



Казалось бы, еще немного - и "железная пята сассенаха" окончательно пригнет "ирландскую выю" к земле, и надо всем "зеленым островом" опустится тяжкая длань английского короля... Тут и появились шотландцы.
Разбавляем историю анекдотом ирландским как понимаете)
Пропал как-то Бог на 7 дней. Возвращается счастливый, довольный. Апостол Павел тут же спрашивает:

- Где пропадал?
- Да создал новую планету, Земля называется. И все у меня получилось сбалансировано и контрастно. Вот, видишь Северную Америку, там будут жить богатые люди. А вот в Южной будут бедные. В Европе люди будут белые, а в Африке черные.
- А что это за маленький зеленый остров на севере?
- О, это Ирландия! Место, где будут рождаться веселые люди, великие музыканты... Они будут много путешествовать и варить удивительный темный напиток Гиннесс.
- Но где же баланс и контраст?
- А, Павел, ты еще не знаешь, каких ублюдков я заселю на соседний остров.

И посмотреть:
Галлогласы и керны (рисунок Альбрехта Дюрера, 1521 год)
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 01.11.2019, 15:00   #639
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Последние короли Ирландии (продолжение)

Что в начале XIV века творилось в Шотландии ?!
Король Роберт I Брюс сплелся с английскими оккупантами в борьбе "нинажисть" и пришел к идее превратить войну национально-освободительную в войну гибридную. То есть, послать родного младшего брата Эдуарда Брюса с диверсией в Ирландию, дабы объединить тамошних аборигенов и отнять остров у английского короля.
Самое любопытное то, что Брюсы были практически копией "старых англичан" - их предки, пришедшие из Фландрии с Вильгельмом Бастардом, а потом перебравшиеся в Шотландию, по культуре были чистыми англо-норманнами. Двести лет жизни рядом со скоттами (у границы англосаксонского Лоуленда и гэльского Хайленда) если и наложили на них какой-то отпечаток, то уж никак не бОльший, чем на Джеральдинов или Батлеров. Но нюансы внешней политики повели одних "гэло-норманнов" против других...


Две причины толкали Эдуарда Брюса в Ирландию.
Во-первых, там укрылись иммигранты из Шотландии, не поддерживавшие ни англичан, ни Роберта I - сторонники свергнутого короля Иоанна Баллиола и убитого Брюсом (будущим королем) магната Джона Комина Баденохского. И всячески вредили "делу братьев" своими интригами.
А во-вторых, из-за Северного пролива, отделяющего остров тру-скоттов от страны потомков скоттов, раздался трубный призыв - шотландцев позвали аборигены, не могущие и далее сносить на своей вые пяту сассенаха.

Конкретного аборигена звали Домналл мак Бриан Уа Нейлл (Дональд О'Нил), король (ри) Тиг Эогайн (Тирона). А заманил шотландца на остров Уа Нейлл правами на титул - как сын последнего ард-ри (погибшего в 1260 году Бриана Уа Нейлла), Домналл претендовал на наследование короны верховного короля Ирландии. Конечно, то, что его отец сам себя провозгласил, и поддержали его тогда только два принца, а потом его разбили и убили, сильно снижало легитимность такой претензии. Но Уа Нейлл, не смутившись, торжественно отказался от своих "прав" в пользу Эдварда Брюса. Привлекательность кандидатуры последнего была еще и в том, что его старший брат до сих пор не имел сына, и Эдуард считался наследником престола Шотландии.


Эдуард Брюс высадился с 5000 человек на побережье нынешнего графства Антрим 26 мая 1315 года. Его встретило войско, собранное из вассалов графа Ольстера (тогдашний граф Ричард де Бурк по прозвищу Ог, то бишь Молодой на гэльском, и кстати тесть Роберта Брюса, лично не присутствовал) под командой Томаса де Мандевиля - но оно было разбито опытным шотландским командиром Томасом Рэндолфом, графом Мореем. После этого "скоттьски оккупанти" захватили город Каррикфергус.

В первых числах июня Домналл Уа Нейлл и еще 11 ирландских вождей встретились с Эдвардом Брюсом и провозгласили его верховным королем. Затем шотландцы побили несогласных с этим ирландских вождей Ольстера, пытавшихся устроить им засаду, у прохода Мойри, а далее двинулись на город Дандолк. Тут их встретило войско Ленстера и Манстера во главе с юстициарием Ирландии Эдмундом Батлером, графом Каррика (шотландский титул, отнятый у Брюсов - но зато они сохранили само поместье) и Морисом ФицТомасом ФицДжеральдом, графом Десмонда. "Старые англичане" не рискнули сражаться и отступили, после чего Брюс-брат разграбил и сжег Дандолк 29 июня 1315 года.

К армии Батлера подошло подкрепление, собранное Ричардом Огом де Бурком и ри[агом] Фелимом мак Эдом Уа Конхоба[й]ром в Коннахте. Силы врага превышали "скоттский альянс", и Брюс пошел на хитрость - он подговорил Руайдри мак Катала Уа Конхоба[й]ра, у которого Фелим мак Эд отнял власть в 1310 году, вернуться в Коннахт и провозгласить себя "королем волей ард-риага Эдуарда". Коннахтцы, прознав об этом, покинули армию графа Ольстера и поспешили обратно. А де Бурк и Батлер отошли к Коннору. Тут на них и напал 10 сентября 1315 года Брюс и полностью разгромил.

Победоносный "король Эдуард" направился далее на юг, двигаясь к Пэйлу, и в ноябре достиг Келлса, где его встретил новый враг - английский лорд Ро[д]же[р] Мортимер. В 1308 году он уже бывал в Ирландии - поддерживал своего родича Жоффруа (ака Джеффри) де Жуанвилля, женатого на одной из наследниц рода де Ласи, против остальных Ласи. Тогда Мортимеру удалось заставить своих врагов подчиниться. Теперь лорду Роджеру пришлось приплыть из южного Уэльса, где он был занят войной с аборигенами. 23 ноября 1315 года король Эдуард II Английский назначил Мортимера генерал-лейтенантом Ирландии.

Новоиспеченный генерал-лейтенант отправился драться с шотландцами, но во время упорного сражения у Келлса отряды де Ласи ушли с поля боя, и королевские войска были разбиты. Мортимер сбежал в Дублин, откуда уплыл в Англию, просить у короля подкреплений. Брюс же принялся за грабежи поместий "старых англичан" и завоевание Коннахта.

1. Реконструкция внешнего облика Роберта I Брюса по модели его черепа
2. Замок в Дандолке
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Старый 01.11.2019, 15:21   #640
Oksnia
Абориген
Белый
Сообщений 3,093
Адрес Москва
Регистрация 04.12.2014
Последние короли Ирландии (окончание)

Последней опорой королевской власти в Ирландии оставалась армия юстициария Эдмунда Батлера. К силам Батлеров присоединились Джеральдины - Морис ФицТомас ФицДжеральд, Джон ФицТомас ФицДжеральд и его сын Томас ФицДжон, а также отряды Джона и Арнольда Поэров, Мориса де Рошфора и Мило и Давида де ля Рош. 26 января 1316 года они встретились с войском Брюса у Скерри (ака Ардсколла) и были им также побиты. Правда, официальный отчет юстициария о сражении гласил. что "шотландцы потеряли многих своих лучших людей", а англичане - всего одного (либо рыцаря, либо человека вообще). Однако же после боя англо-ирландцы отошли в Каслмут, а сам Батлер вообще ускакал в Дублин, а ирландце-шотландцы разграбили Атай.


Однако так оптимистично развивавшаяся кампания Эдуарда Брюса в Ирландии напоролась на извечный подводный камень всех войн - вопрос снабжения. В 1315-1316 годах случились в Европе феерические неурожаи (историки связывают их с началом Малого ледникового периода), так называемый "великий голод", и есть стало буквально нечего - тысячи людей помирали. Не обошло оно стороной и Ирландию - найти продовольствие для войск стало "днем с огнем". Поскольку перспективы осады Дублина и крепких баронских замков в Мите, Лейнстере и Манстере были нерадужными, пришлось Брюсу отступить обратно в Ольстер и заняться усиленной заготовкой провианта.

А летом 1316 года случилась еще одна катастрофа - поддержавшие вторжение племенные вожди Коннахта были побиты 10 августа 1316 года в битве у Атенри (ака Атенрая) войском под командой "старых англичан" Ричарда де Бирмингема и Вильяма Лиа[та] де Бурка (племянника графа Ольстера). Фелим мак Эд Уа Конхоба[й]р (перебежавший на сторону Брюса), ри Коннохта, и Та[д]г Уа Келлех, вождь туата (племенного королевства) Уи Майне, были убиты, в Коннахте начались междуусобицы, и Брюс потерял поддержку ирландцев вне Ольстера.

Остаток 1316 года и весь 1317 год прошли с обоих сторон в мелких стычках и тщетных попытках собрать достаточно припасов. В 1317 году в ответ на отлучение от церкви Брюсов в Шотландии и Ирландии "верховный король" и его сторонники обратились с посланием к папе Римскому Иоанну XXII с ремонстрацией (то есть жалобой) - требованием отменить буллу "Laudabiliter" и лишить английскую корону прав на Ирландию, передав их Эдуарду Брюсу.
Ход был весьма наивным - аннулирование буллы означало и отмену создания лордства Ирландия, сюзереном которого был папа Римский, а король Англии лишь осуществлял управление от его имени. Естественно, что упускать такой "инструмент" в общении с английской короной никакой понтифик не собирался, не будь он даже Иоанном XXII. В январе-мае 1317 года в Ирландии высадился с войском сам Роберт I Брюс, но и ему в итоге пришлось уйти из Манстера в Ольстер из-за голода и отплыть обратно, так ничего и не добившись.

Развязка наступила в 1318 году. Источники не очень подробны, и трудно понять, что вынудило Эдуарда Брюса, не дождавшись подкреплений из Шотландии, выйти всего с 2000 человек на бой с сильно превосходящими силами англо-ирландцев на Фогартских холмах близ Дандолка. Неприятельскими силами командовали юстициарий Эдмунд Батлер и герой битвы у Атенри Ричард де Бирмингем. Видимо, военный опыт последнего, вкупе с численным превосходством "старых англичан", помог одержать победу - шотландцы были разбиты, потеряв многих командиров (среди убитых упомянуты "король Гебридских островов" Мак Руайдри и "король Аргайла" Мак Домнайл), а также самого "верховного короля" Эдуарда Брюса, который был убит в бою.


Поражение Брюса совпало с окончанием "великого голода", а также означало конец разорению острова соперничающими армиями, так что было воспринято ирландцами с воодушевлением. Но несмотря на "эпичность" проигрыша, выгоду из него аборигены всё-таки извлекли - силы "старых англичан" были настолько подорваны, что весьма скоро их фактические владения "ужались" до примерно трети территории Ирландии - они контролировали лишь Манстер и небольшую часть Ленстера и Ольстера, да в Пэйле держались королевские гарнизоны. XIV и XV века на острове пошли под знаком так называемого "гэльского возрождения"...

Чертовы ублюдки

Англо-ирландцы чем дальше, тем больше теряли "человеческий" облик", сливаясь с местным населением. Положение усугублялось тем, что большинство английских вельмож, имевших владения в Ирландии, вовсе там не появлялись, или бывали очень редко, так что их вассалы и субвассалы попросту "отбивались от рук", вытворяя кто во что горазд. В 1297 году в Дублине, по примеру "большой земли", был собран первый парламент лордства Ирландия, и в его документах есть постановление, посвященное "англичанам, которые начали вырождаться" - таковых предписывалось заставлять (под угрозой отъема их заемельных владений и штрафов) одеваться и стричься по английской моде.

Помогало мало, и в 1342 году и.о. юстициария (лорд-депутат) Ирландии Джон Мориц (ака Моррис) попробовал выгнать со всех должностей в лордстве ирландцев, англо-ирландцев и тех, кто был женат на ирландках - и заменить "настоящими англичанами". А также захотел собрать все недоимки и начал отбирать земельные пожалования. Но "старые англичане" в ответ собрали свой собственный парламент *с шахматами и монашками* в Килкенни, составили протест, где требовали обуздать распоясавшегося чиновника, и послали его королю Эдуарду III.

У короля был выбор - ну вот щас всё, нафиг, бросать, всю Столетнюю войну с французами, ага, и мчаться в жопу своих владений, в Ирландию, чтобы... Ну, или не бросать и не мчаться - распоряжения Морица были отменены, а англичане, рожденные в Ирландии, были признаны "истинными, как и все прочие".

Эдуард III решил отыграться на собственно ирландцах, а заодно устроить им со "старыми англичанами" развод.
В 1367 году в Килкенни под руководством приплывшего-таки сына короля Лайонела Антверпа, герцога Кларенса, был собран новый парламент, на котором были приняты "Килкеннийские статуты" - документ, "отражающий расизм и нетолерантность британских оккупантов". Брак, усыновление и просто блуд с ирландцами (ирландками) запрещались, с ними даже не позволялось торговать (покупайте только английское!). Ирландские "законы брегонов" повсеместно отменялись и вводились английские. Запрещалось играть в ирландский хёрлинг (хоккей на траве), а также слушать и вообще впускать в дом филидов и бардов. Ну и вишенка - ежели англичанин имел лошадь, он был обязан ее седлать (ибо многие англо-ирландцы ездили на неоседланных конях, косплея ирландцев)!

Тем временем в "непокоренной Ирландии", где распоряжались вожди кланов и племенные короли, происходило "гэльское возрождение" - расцветает культура и литература, сочиняют свои стихи и мелодии барды и филиды. Вопреки рекомендациям "Килкеннийских статутов", музыканты и певцы выступают (и живут) при дворах "старых англичан", а Джеральд Фицджеральд, граф Десмонда, даже стал первым английским поэтом, сочинявшим стихи на гэльском языке.

Кульминацией стало правление Арта Ога мак Мурхада Каоманаха (Арта МакМёрроу Кавана, ака Арта МакМёрфи Кавана), дальнего потомка побочного сына Диармайта мак Мурхада, который с 1375 года распоряжался землями Ленстера, оставшимися независимыми от англо-ирландских владений. Администрация Пэйла была принуждена платить ему за "защиту" от набегов со стороны ирландцев - то есть, племенной король занимался рэкетом обыкновенным. Прибывшие из Англии "свежие" чиновники сочли, что это чересчур, и перестали платить - после чего Каоманах "спустил собак", начавши терроризировать Пэйл при молчаливом нейтралитете англо-ирландской знати (личные владения короля Англии их не касались).


Всё это вынудило короля Ричарда II стать третьим английским монархом, посетившим Ирландию - 2 октября 1394 года войско в 10 000 человек высадилось в Уотерфорде и направилось в Дублин. Ирландские вожди (числом в 80 человек), как и в предыдущие разы, не рискнули биться супротив такой силищи и стеклись в столицу лордства на церемонию принесения присяги королю Англии.

Ричард II вел себя нагло и вызывающе - запретил ирландцам являться на церемонию в национальной одежде, заставив надеть панталоны, и громогласно советовал им "научиться английским манерам".

Зимой 1395 года королевские войска совершили несколько набегов на земли мак Мурхада, и он тоже решил принести присягу и подчиниться. Довольный как слон Ричард II счел, что остров приведен к покорности, и 1 мая 1395 года отбыл назад в Англию, оставив своим наместником Роджера Мортимера, 4-го графа Марча.

Однако же умиротворение Арта Ога мак Мурхады Каоманаха было фиговым листком - партизанщина возобновилась, в 1398 году умер (простудился, гоняясь за ирландцами) граф Марч, а в 1399 году Ричарду II пришлось снова плыть в Ирландию.

Увы, ситуация поменялась радикально, никто не притекал с изъявлениями покорности - "партизанен" мак Мурхады бегали по горам и откидывались дротами, не подпуская англичан близко. К тому же из Англии пришли вести о вторжении изгнанного бандита Генри Болингброка, герцога Ланкастера (внука Эдуарда III). Пришлось срочно бросить всё и плыть назад - навстречу поражению, отречению и смерти...

Анекдот
Вопрос: Чем отличаются ирландская свадьба от ирландских похорон?
Ответ: На ирландских похоронах пьет и танцует на одного человека меньше.


1. Эдуард III тщетно пытался заставить англо-ирландцев быть "как англичане"
2. Айм Ричард II, айм зе кин...
Вложения
__________________
Дайте мне еще шампан бокальского))))
Цитата Ответить
Ответить в теме


Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 
Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Супер-актуальное
Вечные темы
Интересные темы


СХОД-РАЗВАЛ С ИНКЛИНОМЕТРОМ ДЛЯ MERCEDES-BENZ
Выставление углов установки колес с использованием инклинометра Romess/Haweka Подробнее...