Патриотичный айфон. Как звучит!!! Патриотичный американский продукт с российскими побрякушками и скрепами. Вот в чем патриотичность. И конечно же стоимость этого патриотичного девайса
Патриотичный айфон. Как звучит!!! Патриотичный американский продукт с российскими побрякушками и скрепами. Вот в чем патриотичность. И конечно же стоимость этого патриотичного девайса
Из серии АУРУС . оболочка местного пошиба , вся мат часть импортная . Так , подшаманили , туунинг
Ну а как же, каждый считает себя львом)). Не крыса же, не шакал, не осел...
Вот оппонент то да, это уже не лев. Мнение правильное может быть только одно и оно моё))). Так вождь учит
Лично я селя львом никогда не считал, скорее медведем. Некоторое время у пеня кличка Медведь была. Вроде добрый, но стоит разозлить... А оппонент может быть разным, это зависит не от меня.
Если пишет умно, хоть я с ним не согласен, то он точно не осел.
А вот если он спорит по вопросам истории России, а сам даже не знает Карамзина, то он гений что ли?
Стоун спросил президента, устал ли он, на что Путин ответил отрицательно. «Если бы я устал, я бы не пошел на четвертый [срок]», — добавил российский лидер.
Недавняя речь Путина в Екатеринбурге на выставке «Иннопром–2019», где он заступился за пернатых и беспозвоночных (из группы первичноротых), – лишь отзвук того, о чём он говорил раньше. Девять лет назад на дальневосточном форуме, высказываясь о ветряных генераторах, он изрёк: «Казалось бы, это экологически чистый вид энергии. Между тем, это и не так оказывается. Они птиц убивают. Там такая вибрация, что червяки на поверхность вылезают. Понимаете? Я уж не говорю про всяких кротов и так далее…»
Представляете? Поставили на вибрацию и убивают. Птичек им не жалко. А червячков и подавно.
В 2013 году на саммите «молодёжной двадцатки» во время XVII Петербургского международного экономического форума Путин снова вернулся к этой животрепещущей теме: «Вот ветровые электрические станции. Вы знаете, как они шумят и как они землю вокруг себя трясут. Они производят такой эффект, что черви из земли вылезают. Там тоже есть негативный сопровождающий экологический эффект…»
Это его конёк: вылезающие из земли черви и вращающиеся смертоносные ветряные лопасти. Возможно, ему кажется, что он – Дон Кихот, и Путин готов бесстрашно на лопасти броситься. «Вон там виднеются тридцать, если не больше, чудовищных великанов, – словно бы говорит он своему верному оруженосцу Пескову. – Я намерен вступить с ними в бой и перебить их всех до единого, трофеи же, которые нам достанутся, явятся основою нашего благосостояния. Это война справедливая: стереть дурное семя с лица земли – значит верой и правдой послужить Богу…». Одним словом, Сервантес.
И вот теперь пришло время повторить: не всё так просто. Мир устроен несправедливо. То, что кажется добрым, оказывается злым. «Можно ли будет людям жить на планете, уставленным частоколом ветряков и покрытой несколькими слоями солнечных батарей? – сказал Путин на недавнем екатеринбургском форуме. – Да, ветровая генерация хороша. Но про птиц разве вспоминают в этом случае? Сколько птиц гибнет. Они так трясутся, что червяки вылезают из земли. Это не шутки, в самом деле. Это серьёзные последствия современных способов получения энергии».
Это его устойчивые убеждения. Они столь же устойчивы, как и взгляды этого человека на мир людей. Он как лидер нефтегазовой державы, у которой к тому же полно атомных электростанций и запасов угля, просто обязан придерживаться таких убеждений.
---
Полностью прочитайте здесь:
Один из самых популярных политических режиссеров мира Виталий Манский привез на минувший Одесский кинофестиваль скандальный фильм «Свидетели Путина» о первых днях президентства Владимира Владимировича. Встретилась с документалистом, чтобы расспросить: ходят ли его дети на митинги, почему он взялся за материал, который снял 20 лет тому, и чего он вообще боится?
Виталий Манский — российский документалист, продюсер, президент фестиваля «Артдокфест». В 2015 году эмигрировал в Ригу.
О чем кино: события «Свидетелей Путина» начинаются 31 декабря 1999 года, когда россиянам представили их нового президента. Манскому, который в то время занимал пост на государственном телевидении, поручили снимать официальное кино про Путина. Картина основана на строго документальных свидетельствах истинных причин и последствий операции «преемник», в результате которой Россия оказалась с президентом, который правит страной до сих пор. Главные герои фильма — Горбачев, Ельцин, Путин и русский народ, который, как всегда, безмолвствует.
«В свое время я даже думал снять фильм про Колю [Лукашенко]»
— В своем фильме вы задаете вопрос дочери Ельцина, члену предвыборной кампании Путина: «Без политики сможете?» А вы сами смогли бы без политики?
— Смог бы, если бы политика перестала меня волновать в той степени, в которой волнует сейчас. Я снимаю свои картины, потому что не могу их не снимать. Когда стала набухать война в стране, где я родился, я просто остановил все свои проекты и начал снимать фильм «Родные» (лента о жизни самого Манского и его семьи, живущей в разных уголках Украины: Львове, Одессе, в Донбассе и в Крыму. — Прим. ред.). «Свидетелей Путина» я тоже не мог не сделать. Я мечтаю о том моменте, когда я смогу не снимать такие фильмы. Но сейчас мы находимся в той точке развития окружающей нас жизни, где не снимать об этом кино — это малодушие и предательство.
— В нулевых, когда Путин только пришел ко власти, вы понимали, что это тот человек, который будет у власти ближайшие 20 лет?
— Конечно нет.
— Но эта мысль звучит в фильме из уст вашей жены.
— Да, но мы не всегда слушаем, что говорят наши жены. Я не мог себе такого представить ни при каких обстоятельствах. Думаю, что даже моя жена, когда это говорила, не представляла, что в 2020 году Путин по-прежнему будет президентом России. Она скорее говорила о двух каденциях, то есть двух сроках до 2008 года. Все-таки я не мог представить, что после обретения свободы российское, постсоветское общество, имеющее травматический опыт несвободы, добровольно откажется от права на самоопределение.
— Вы ходили на Болотную и на остальные резонансные митинги?
— Конечно.
— А ваши дети?
— Нет.
— Это их сознательный выбор или вы их так старались обезопасить?
— Я думаю, это их бессознательный выбор. Я не могу сказать, что они тотально не ходили на митинги. Но они воспринимают настоящее не столь трагически, нежели я. Потому что они, наверное, не до конца понимают финальную станцию этого поезда, не понимают, куда он идет. Они родились в другой стране, у них нет этого страшного опыта, который есть у нас, поэтому они пребывают в иллюзиях.
— Ну да, я тоже живу при одном президенте всю свою жизнь.
— И это похоже на Северную Корею, где уже третье поколение, если не пятое, живет, по сути, при одном вожде, местами меняются только буквы — Ким Ир Сен, Ким Чен Ын и так далее. И корейцы, будучи отрезанными от внешнего мира, вообще не представляют о существовании другой жизни. Для них это, может быть, менее травматично — жить в том концлагере, в котором они родились.
— «Свидетелями Путина» вы называете членов предвыборного штаба 2000 года, которые поддерживали будущего президента. Как думаете, почему большинство из них вскоре перекочевало потом в лагерь оппозиции?
— У нормального человека рано или поздно происходит осознание собственных ошибок и собственной наивности. В принципе, парадокс заключается в том, что Путин стал предметом операции, проведенной более либеральным крылом в окружении Ельцина, а не силовиками. Более того, я думаю, что, если бы Путина двигал силовой блок, может быть, этот проект не был бы реализован. А здесь появилось общественное доверие к этому кандидату, потому что за ним стояли другие силы, более адекватные, что ли.
— А вы себя причисляете к сегменту оппозиции?
— Мне кажется, что оппозиционер — это политический деятель, который ведет борьбу с режимом. Я себя таким не считаю. Но, конечно, моя позиция находится в лагере тех, кто считает нынешний режим преступным. От прямых политических акций я стараюсь дистанцироваться, я отказываюсь от участия в каких-то политических конференциях, съездах, не вступаю в партии. Но, конечно, все, что я делаю, — это пропаганда свободного демократического общества, от которого Россия откатывается все дальше и дальше.
— Ваше кино я рассматриваю как своего рода арт-акционизм. А вот в Беларуси, к сожалению, политического кино практически нет, нет своего Манского.
— Да, наверное. Я неплохо знаю белорусское кино, и там стали появляться очень интересные авторы. Но, кроме Хащеватского, чей язык уже немного несовременный, больше никого нет. Хотя Беларусь — очень интересное пространство. В свое время я даже думал снять там фильм про Колю (речь о Николае Лукашенко. — Прим. ред.) и удивлен, что его до сих пор никто не сделал.
«Я считаю неслучайным, что Политковская была убита в день рождения Путина»
— Вы были вхожи в дом Ельцина, близко общались с Путиным. Вас не обвиняли в том, что вы поступили подло из-за того, что снимали кино для одной цели, а сейчас показываете его в удобном для вас свете?
— Сколько бы раз я об этом ни напоминал, постоянно происходит подмена, что, дескать, я был нанят на работу для съемки пропагандистского фильма о Путине. Ситуация была ровно противоположная, картина снималась вообще на частной студии. И инициатором этого фильма был я, а не администрация президента. Главная задача, которая стояла передо мной, была в том, что я хотел российскому избирателю и миру в широком смысле ответить на вопрос Who is Mr. Putin? К моменту, когда его Ельцин за руку завел и посадил в президентское кресло, страна вообще не понимала, о ком идет речь. Так что это не то чтобы я был нанят снять свадьбу, а потом в промежутках заснял, как невеста целуется со своим бывшим, из этого сделал фильм и продал его.
Съемка документального кино в принципе достаточно подлое дело. Даже самый бесталанный документалист все равно создает свое произведение на основе конкретной человеческой жизни. Персонаж рассказывает тебе о своей жизни, как он ее выстрадал, а потом ты из всего этого собираешь свой пазл, то есть, по сути, без угрызения совести уничтожаешь целые блоки человеческой жизни.
— Путин просил вас не включать какие-то блоки в финальную версию монтажа, кроме момента с советским гимном, который он, став президентом в 2000-м, вернул России?
— Я пользовался достаточно доверительными отношениями с Путиным, он видел картину и одобрил ее (официальную версию фильма 2001 года. — Прим. ред.). Так что большие государственные чиновники, которые на приемке фильма пришли указывать, что в нем не так, в каком-то смысле были лишены права голоса. Единственное, на что они обратили внимание, — что в этом фильме вообще не видно, что Путин работает. Мол, он только пьет чай, ведет праздный образ жизни. Они настояли на том, чтобы я показал, что наш президент — постоянно в трудах праведных (достаточно абсурдное требование, но компромисс для меня). Я пытался им объяснить, что зритель смотрит фильм в информационном потоке, он и так знает, что человек работает. Но, может быть, им было важно хотя бы на чем-то настоять. И в русскую версию ленты я вставил три глупых кусочка, где Путин бесконечно куда-то ездит.
— Если честно, у меня ваше кино вызывает стресс — наверное, в хорошем смысле слова. Какие режиссерские работы вызывают такой стресс у вас? Что вас потрясает?
— Я смотрю много фильмов, и те картины, которые меня потрясают, я стараюсь приглашать в программу «Артдокфеста». По крайней мере конкурсная программа — это всегда потрясение той или иной силы. Наверное, самые мощные потрясения для меня находятся все же не в пространстве современного документального кино, ты их чувствуешь на дистанции. Так что я бы тут сказал о фильме Герца Франка «Высший суд» или о «Животной любви» Зайдля.
— Виталий, чего вы вообще боитесь кроме банального?
— Конечно, я понимаю, что моя позиция может привести к каким-то эксцессам, связанным с моей жизнью и здоровьем. Откровенно говоря, я очень люблю жизнь и поэтому, насколько возможно, стараюсь не анализировать эту ситуацию. Но в конце концов мне время от времени поступают какие-то угрозы…
— Со стороны власти?
— Да, но я не думаю, что власти хотят меня физически уничтожить. Но есть те, кто так любит властей и считает, что, если у меня будут проблемы, они тем самым сделают какой-то комплимент власти, какой-то подарок. Я считаю неслучайным, что Политковская была убита в день рождения Путина.
— Позаимствую вопрос у популярного коллеги: если бы вы встретились с Путиным, что бы вы ему сказали?
— Ну я бы с ним поговорил. О нем самом. Я бы не спрашивал у него о том, что он думает о мире, об Украине, о Беларуси. Нам есть о чем поговорить — о его самоощущении, о его страхах, о его планах на собственную жизнь.
— Он же говорит в вашем фильме, что рассчитывает после президентства стать обычным гражданином…
— Вот я и спрошу у него: когда?
О цинизме
— Понимание необходимости вернуться к этому материалу пришло в 2012 году, когда Путин цинично заявил о своем возвращении в президентское кресло, с которого он, по сути, никуда не уходил. В тот момент я снимал фильм в Северной Корее («В лучах солнца». — Прим. ред.) и не мог обратиться к этой теме. Потом началась война в Украине, и я считал для себя первостепенным обязательством сделать картину «Родные».
О демократии
— В 1996 году в России были выборы Ельцина на второй срок. Было противостояние Ельцина и коммунистов. И мы все, демократически настроенные граждане, объединились вокруг Ельцина вроде бы как для того, чтобы не допустить коммунистов к власти. Во имя высших целей было произведено насилие над демократией. То есть по сути дела Ельцин тогда не выиграл выборы, он вообще лежал с операцией на открытом сердце, он был недееспособен, но нам казалось, что можно во имя неких идеалов пренебречь демократией. И вот Путин появился не в 2000 году, а тогда, когда мы стали насиловать демократию. Ельцин в 2000-м уже по накатанной, в обход демократических институтов, просто за руку ввел в кабинет никому не известного человека. С диктатурой все понятно, а вот демократия — тонкая материя и очень нежная структура. Тогда мы этого не понимали. И, когда я говорю «мы», я думаю не только о России.
О свидетелях и соучастниках
— Была и моя личная цена за то, что я наивно полагал, что был всего лишь свидетелем. Но жизнь доказала, что молчаливое согласие делает из свидетелей соучастников. Так что это мы все добровольно сделали себя заложниками человека, поведшего нас в светлое будущее, сильно напоминающее темное прошлое.
Об эмиграции
— Помимо глобальной потери — потери огромной страны, в которую ты верил и которую ты строил, — мне все-таки пришлось все бросить и уехать в никуда. Я никогда не собирался эмигрировать. Я прожил 40 лет в Москве, мне казалось, что это тот город, где меня похоронят.
О реакции Путина на картину
Я знаю, что он видел фильм. Но он мне не звонил.
О показе фильма в России
Я убежден, что «Свидетели Путина» будут показаны самым широким образом в прайм-тайм на первом канале российского телевидения с повторами. И очень хочу, чтобы мы все дожили до этого дня.
В день протеста он уехал из столицы. От своего народа, который опять обокрали. Теперь не на выборах, как в 2011-м, а заранее, на подходе.
Он бежал из Москвы не зная, что делать с народом. Отдал приказ запугать, погасить пламя, задержав лидеров. Не удалось. Не испугались. Вышли. Мирно. Без оружия. Против дубин.
Какой символ.
Сесть в батискаф и уйти на дно, в тишину. Где темно, нет шума, упреков, вопросов. Забыть о том, что наверху стоит пустой Кремль, вокруг бушует народный ураган и никого, кроме полиции, между испарившейся властью и народом. Никого и ничего. Осталась голая, тупая сила.
И полиция кричит растерянно по рации, гоняясь за демонстрантами: «Что теперь делать?». Пока кричит. Пока не надоело.
Он хорошо научился за 20 лет чтить мертвых. Возлагать венки, стоять с опущенной головой, вытянув руки и распрямив спину. С ними просто – они не ответят. С живыми ему трудно.
Горячий июльский день 27-го склонился к вечеру. На Москву упала вечерняя прохлада, в окнах зажегся свет. Завтра придет новый день. Люди по всей России, следившие, затаив дыхание, за столицей, проснутся немного в другой стране. Она двинулась вперед – от безмолвия, смирения, покорности. Теперь она пойдет дальше и дальше, все ускоряя и ускоряя шаг.
Он бежал из Москвы не зная, что делать с народом. Отдал приказ запугать, погасить пламя, задержав лидеров. Не удалось. Не испугались. Вышли. Мирно. Без оружия. Против дубин.
Какой символ.
г.
Так уж и быть.
«Бежал»-, думаю в прошлом году было всем известно что будет он в Питере в День ВМФ. А чего? Правильно поступил.
Не плохо бы побывать ещё и в Севастополе в этот день.
А митинг поддерживаю.
? 
